ВВЕДЕНИЕ

Современный период отмечен разгулом преступности: бандитизм, разбои,
посягательства на жизнь и здоровье людей, рэкет, терроризм приобрели
характер национального бедствия. Государство пока лишь вырабатывает
широковещательные программы борьбы с преступностью, принимает суровые
законы против лиц, совершающих насильственные преступления. Однако отдача
оказывается слабой.
Часто людям приходится рассчитывать только на самих себя, действовать в
состоянии необходимой обороны.
Необходимой обороне посвящена ст. 37 УК Российской Федерации. В ней
говорится, что не является преступлением причинение вреда посягающему лицу
в состоянии необходимой обороны, т.е. при защите личности и прав
обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или
государства от общественно опасного посягательства, если при этом не было
допущено превышения пределов необходимой обороны.
В правовом отношении необходимая оборона — действие, не являющееся
преступлением, поскольку здесь отсутствует общественная опасность. Более
того, необходимая оборона — действие общественно полезное, так как является
одним из способов борьбы с преступностью и защиты неотъемлемых прав
человека. Кроме того, необходимая оборона — важное средство предупреждения
преступлений, ибо, когда кто-то знает, что ему будет дан отпор, он не
всегда станет рисковать.
Право на необходимую оборону имеют все без исключения граждане
независимо от их профессиональной или иной специальной подготовки и
служебного положения. Право на необходимую оборону работников милиции
дополнительно закреплено ст. 15 Закона о милиции.
Необходимая оборона — активная деятельность. В законе подчеркнуто, что
право на нее принадлежит лицу независимо от возможности избежать
общественно опасного посягательства или обратиться за помощью к другим
лицам или органам власти.
Необходимая оборона правомерна не только при защите своих интересов, но
и интересов других лиц, общества и государства. Особенно это касается
работников милиции. Кстати, если для граждан необходимая оборона — их
право, то для работников милиции — служебная обязанность. К общественным
интересам, которые можно защищать путем причинения вреда посягающему,
относятся общественный порядок, общественная безопасность. Стало быть,
можно обороняться от хулиганских действий, от бандитизма, актов терроризма.
К государственным интересам, подлежащим защите, относится государственная
собственность, неприкосновенность границ, военная тайна. В этой связи
возможна оборона от хищений, незаконного перехода границы и др.
Необходимая оборона, как любая правовая категория, имеет признаки,
отличающие ее от других институтов. Необходимость наделения ее собственными
чертами диктуется прежде всего тем, что она состоит в причинении вреда
лицу, которое в других случаях становится преступлением.
В настоящей работе мы рассмотрим развитие института необходимой обороны
в истории уголовного права России, зарубежных стран, а так же основные
черты института необходимой обороны, получившего развитие в современном
уголовном праве России.

1. Возникновение и развитие института необходимой обороны в уголовном праве
рабовладельческих и феодальных государств.

Необходимая оборона – это правовой институт уголовного права, как и все
другие институты уголовного права, появился вместе с возникновением
государства и права и развивался в зависимости от целого ряда условий
государственного и социального характера.
Институт необходимой обороны всегда использовался в интересах
господствующих классов. Поэтому как само понятие необходимой обороны, так и
условия правомерности необходимой обороны и пределы ее допустимости
изменялись в процессе исторического развития, отражая в себе особенности
социально-политического строя.
В уголовно-правовой литературе можно встретить высказывания отдельных
криминалистов о том, что необходимая оборона не имеет своей истории[1].
Как правильно указывает в своей монографии о необходимой обороне
Н.В.Рейнгард, “необходимая оборона вопреки несколько неосторожно
высказанному мнению профессором Листом имеет свою историю, даже очень
древнюю, полную трагического интереса, отражая на своих страницах культуру
народа”[2].

Понятие необходимой обороны начинает складываться с появлением
уголовного права, т.е. в рабовладельческом обществе.

Уголовное право рабовладельческих государств нашло свое выражение в
ряде законов древних народов: законах Ману (Индия), относимых разными
исследователями к 1200–200 гг. до н.э., законах Ассирии (около 1500 г. до
н.э.), законах вавилонского царя Хаммурапи (1914 г. до н.э.), законах
Хеттов (около 1750 г. до н.э.), еврейских законах (Пятикнижие – около 400г.
до н.э.), законах Древней Греции (законы Дракона – 621 г. до н.э. и законы
Солона – 409-408 гг. до н.э.), законах Древнего Рима (законы XII таблиц –
450 г. до н.э.) и др.

Уголовное право рабовладельческих государств защищало
рабовладельческую систему, интересы эксплуататоров-рабовладельцев на основе
открытого классового неравенства, привилегий рабовладельцев, угнетения и
подавления сопротивления рабов.
В одном из самых древнейших законодательств-древнеиндусском праве –
законах Ману уже встречается понятие о необходимой обороне. Эти законы
предусматривали, что убийство, совершенное в состоянии необходимой обороны,
не наказывается. Так, в них указывалось: “Всякий может без колебания убить
нападающего на него (с преступной целью) убийцу, будь то его учитель, дитя,
старик или сведущий в Ведах брахман. Убиение человека, решившегося на
убийство публично или тайно, никогда не делает виновным в убийстве. Это
ярость в борьбе с яростью”[3].
Законы Ману не признавали виновным то лицо, которое в войне,
предпринятой в защиту священных прав, ради собственной безопасности, ради
защиты женщины или брамина убьет кого-либо.
По законам Ману лишение жизни в качестве акта необходимой обороны
разрешалось как для самозащиты, так и для защиты некоторых других лиц, а
именно: женщин и браминов. Причем такого рода убийство считалось не только
правом, но и обязанностью обороняющегося, которою он должен был выполнять
без колебания. Законы Ману допускали оборону только в защиту жизни, о
защите имущества в них ничего не говорилось.
По египетским законам оборона была не только правом, но и обязанностью
относительно третьих лиц. По этим законам смертной казнью карался тот, кто
видел убийство и не защитил, имея на то возможность. В случае невозможности
помочь потерпевшему, он должен был донести об этом судебной власти, при
неисполнении чего подвергался телесному наказанию и трехдневному лишению
пищи.
Еврейское законодательство допускало также оборону имущества. В
законах Моисея говорилось: “Если кто застанет вора подкапывающего и ударит
его так, что тот умрет, то кровь не вменится ему. Но если зашло над ним
солнце, то вменится ему кровь”[4].
Библейское законодательство разрешало убить ночного вора. При восходе
же солнца, когда поднимались соседи, могущие прийти на помощь, убийство
вора запрещалось. В убийстве при восходе солнца библейское законодательство
усматривало только чувство мести.
В Римском законодательстве (XII таблиц) также разрешалось убить
ночного вора. Кроме того, разрешалось убить вора, совершившего кражу днем и
оказавшего вооруженное сопротивление при поимке. Уголовное право Рима с
исключительной откровенностью всеми средствами, вплоть до голого насилия,
защищало частную собственность и систему рабства. Уголовное право Древнего
Рима содержало некоторые особенности, резко отличавшие его от уголовного
права других рабовладельческих государств.
В Древнем Риме необходимая оборона признавалась естественным правом,
присущим человеку. Не случайно именно в Древнем Риме сложилась поговорка,
так ярко отражавшая право того периода и взгляды на необходимую оборону:
“Лучше предупредить опасность собственными силами, чем потом обиженному
прибегать к помощи суда”. В этом проявляются, прежде всего, те отношения,
которые характерны для развития частной собственности, а также и то, что в
правовых памятниках, относящихся к тому периоду, не было четкого различия
между само расправой и необходимой обороной.
Очень яркую характеристику понятия необходимой обороны, идею дал и
развил выдающийся оратор, крупный идеолог Древнего Рима Марк Цицерон в
своей защитительной речи по делу Милона.
Бывают случаи, — говорил Цицерон ,- и эти случаи не редки, когда
человек имеет право жизни над себе подобным. И если это право справедливо,
если оно когда-либо является необходимостью, то это в том случае, когда
приходится силу отражать силою.
Неужели, — далее говорил Цицерон, — смерть которая порождает
разбойника, убийцу. Может считаться несправедливою?
Существует священный закон, закон неписанный, но который родился
вместе с человеком; закон, явившийся ранее законов, предания, ранее
появления всех книг, но начертанный природой в ее бессмертном кодексе; его
мы почерпнули, извлекли из самой природы; этот закон не столько изучили,
сколько прочувствовали, не столько узнали, сколько отгадали. Он гласит нам:
в момент неотразимой опасности, явившейся под кинжалом своекорыстия или
ненависти, дозволительно всякое средство спасения. Если необходимость
справедливой защиты требует употребления меча, то нельзя вменять в вину
тому, который извлек меч для своего спасения и порождает убийцу.
Таким образом, — закончил свою речь Цицерон, — судьи, не теряйте из
виду этот принцип; он должен обеспечить в ваших глазах торжество нашего
дела, если не забудете той аксиомы, которой забывать не следует, а именно:
каждый, кто стремиться отнять у нас жизнь, может быть убит без всякого
колебания[5].
Римские юристы руководствовались высказанными в этой речи принципами и
считали действия, совершенными в состоянии необходимой обороны, при наличии
двух главных условий: 1) несправедливости нападения и 2) неизбежности
опасности.

2. Необходимая оборона в русском дореволюционном уголовном праве.

В литературе по исследованию русского уголовного права встречаются
самые различные взгляды на появление в русских памятниках института
необходимой обороны.
А.Ф.Кони в своих рассуждениях о необходимой обороне не совсем
последователен в вопросе о том, когда же появился этот институт. С одной
стороны, он указывает, что “во все периоды нашего законодательства как
древнего, так и нового существовало понятие о необходимой обороне и можно
ясно видеть, что право это развивалось постепенно и последовательно”[6]. С
другой стороны, он пишет, что в первых памятниках – договорах Олега и Игоря
(911 и 945 года) “незаметно какого бы то ни было указания на необходимую
оборону”.Понятие необходимой обороны, указывает Кони, всегда неразрывно
связано с понятием о вменении. Состояние необходимой обороны есть состояние
не вменения. В договорах же Олега и Игоря, далее указывает Кони, не
замечается никаких оснований вменения; нет понятия о злом умысле.
Профессор Неклюдов, Долопчев и профессор Таганцев считали, что уже
вместе с первыми попытками ограничения и регулирования мести в нашем
древнейшем праве встречались отдельные постановления об обороне. Они
считают, что право необходимой обороны было признано еще в договоре Олега с
греками в отношении обороны имущества и в Русской Правде в отношении
обороны, как имущества, так и личности.
В.Р.Долопчев в своей работе о необходимой обороне указывает на то, что
“юридические воззрения русских славян в первый раз получают письменную
форму в договорах Олега и Игоря с греками. Из этих договоров видно, что у
русских господствовал обычай неограниченного самосуда над преступником”[7].
В.Р.Долопчев считает, что необходимая оборона есть один из видов
самоуправства. Самоуправство, — далее указывает он, — может иметь место или
после совершения преступления, или в момент его совершения. В первом случае
это месть, а во втором — самозащита или необходимая оборона.
История уголовного права, по словам Долопчева, представляет собой
картину постепенного перехода самоуправства, частного мщения за
преступление в карательную деятельность государства[8].
Г.С.Фельдштейн в своей работе о необходимой обороне[9] оспаривает
указанное мнение и в качестве аргумента приводит то, что договор Олега
нельзя считать памятником внутреннего законодательства, регулирующим
внутренние отношения. Он носил международный характер и являлся
компромиссом, примерившим нормы права, господствовавшие у русских, с
постановлениями греческого права. Но далее сам же Фельдштейн пишет:
“Вышеприведенный аргумент о нечисто русском характере постановления VI
статьи договора не имеет, однако, принципиального значения и недостаточен
сам по себе для отрицания того факта, что статья эта санкционирует
необходимую оборону вообще”. Полная же необоснованность предположения об
этом обнаруживается, — пишет Фельдштейн, — только из того, что
законодательный памятник этот оставляет почти в полной силе начало мести,
а, следовательно, действует при таких условиях, когда вообще, немогло
существовать необходимой обороны, как особого юридического института[10].
Далее Г.С.Фельдштейн проводит анализ статей Русской Правды и приходит
к выводу: “Русская Правда не знает еще необходимой обороны ,
дифференцировавшейся в качестве самостоятельного института; этот процесс
обособления заканчивается в главных чертах, по-видимому, только ко времени
Уложения 1649 года[11]”.
Профессор Ришельевского лицея Владимир Линовский в своей работе,
посвященной исследованию русского права[12], указывает, что период
уголовного законодательства у нас начинается Соборным Уложением царя
Алексея Михайловича, где вопрос о необходимой обороне обстоятельно
рассматривался.
Н.В.Рейнгардт считает, что по договорам Олега и Игоря с греками право
необходимой обороны заключалось в том, что хозяин имел право убить вора на
месте преступления, если тот оказывал сопротивление, если же не оказывал,
то хозяин имел право только связать его. Необходимая оборона по Русской
Правде, — пишет он, — допускалась при защите личности и при защите
собственности.
Договор Олега с греками подобно римским и германским законам не
предусматривает каких-либо специальных определений необходимой обороны.
Право необходимой обороны выступает в этих памятниках в форме права
убийства на месте преступления.
Русская Правда, являющаяся одним из важнейших источников истории
древнего русского права, допускала необходимую оборону при защите личности
и при защите собственности.
Н.Калачев в своем исследовании Русской Правды указывает, что
самоуправство ясно различается от самозащищения, которое не считается
преступлением[13]. Так, пойманный ночью вор может быть убит, пока он еще не
связан. Так же безнаказанно можно ударить нападающего мечом.
Постановления о необходимой обороне в Русской Правде изложены в статьях
13, 14, 38 и 40. Статьи 13 и 14 допускали необходимую оборону при
посягательстве на собственность путем грабежа и разбоя. В других случаях
она не допускалась. Ночной вор мог быть убит на месте, если он противился
своему задержанию. Но как только его одолели и связали, то убить его уже не
имели права, и он должен был предстать перед судом.
Убийство связанного вора не могло быть оправдываемо необходимостью,
потому что опасность с его стороны миновала.
Такое убийство было бы местью, самоуправством. Долопчев указывает[14],
что убийство вора наказывалось, если голова убитого лежала во дворе, а ноги
за оградой двора, потому что такое положение трупа свидетельствовало о том,
что убийство совершено по окончании состояния необходимой обороны. Как
только вор был связан, состояние необходимой обороны для собственника
прекращалось. Допущение убийства вора только на своем дворе у клети или
хлева, то есть единственно в пределах своего жилища и на самой татьбе,
указывало на наличность нападения и подчеркивало пределы необходимой
обороны.
Уложение царя Алексея Михайловича 1649 года в отличие от ранее
действовавших памятников русского права действительно можно назвать в
полной мере уголовным кодексом, ибо в нем весьма обстоятельно
рассматривались вопросы преступления и наказания.
Вопрос о необходимой обороне в Уложении рассматривался в отделе
одиннадцатом, озаглавленном » О преступлениях против личных прав частных
лиц», в разделе о смертоубийстве.
Уложение допускало необходимую оборону очень широко: в защиту жизни и
телесной неприкосновенности личности, в защиту имущества и женской чести.
Необходимая оборона допускалась также и для защиты интересов третьих лиц.
Уложение царя Алексея Михайловича считало правомерной не только оборону
себя и своего имущества, но и оборону третьих лиц и их имущества. Причем
оборона третьих лиц вменялась по Уложению как юридическая обязанность.
Уложение также устанавливало, что слуга, ранивший или убивший кого-
нибудь, защищая своего хозяина, не отвечает перед судом. Слуга в этом
случае не обязан был даже исследовать, прав ли его хозяин или нет, для него
достаточно было того, что хозяин находился в опасности. Но в том же
Уложении ничего не говорилось о том, что господин обязан также защищать
слугу.
Статья 16 главы XXIII допускала оборону чести и целомудрия женщин.
В статье 200 главы X Уложения предусматривалась необходимая оборона при
нарушении домового права. Нарушением домового права считался приезд к кому-
либо на двор насильственно, скопом и заговором, хотя бы только с целью чем-
либо обесчестить хозяина. Хозяину предоставлялось широкое право обороны
своего дома.
Действия, совершенные в состоянии необходимой обороны, только тогда не
наказывались, когда факт справедливой обороны был доказан. Для этого
защищавшийся должен был доставить убитого или раненого преступника в
приказ.
В дальнейшем под влиянием немецких воззрений институт необходимой
обороны был поставлен по сравнению с Уложением 1649 года в более узкие
рамки.
Начало этому ограничительному пониманию и применению института
необходимой обороны было положено Петровским законодательством.
Следует отметить, что до принятия Воинских Артикулов Петра I какого-
либо специального названия право отражения нападения отдельными лицами не
имело.
В первый раз это право получило специальное название («нужное
оборонение «) в Воинских Артикулах Петра. Как указывает Долопчев, это
название было заимствовано из немецкого законодательства.
Вопросы необходимой обороны в Петровском законодательстве нашли свое
отражение в Воинском Уставе [15] 1716 года и в Уставе Морском 1720 года.
Воинские Артикулы, признают необходимую оборону при посягательстве на
жизнь, а Морской Устав – и при нападениях, угрожающих здоровью. Кроме того,
необходимая оборона ограничивается и такими указаниями, как требования к
обороняющемуся, чтобы он доказал, что не был зачинщиком драки, и чтобы
оружие участующих сторон не было разнородным и т. д.
Правила » нужного оборонения » излагаются в Артикулах в главе о
смертоубийстве, потому-что под правом необходимой обороны они понимали
исключительно право убийства нападающего.
Необходимая оборона по Артикулам допускалась при наличии следующих
условий:
1) нападение должно быть противозаконным и насильственным;
2) нападение должно быть беспричинным;
3) нападение должно быть непосредственно предстоящим или только что
начавшимся и требующим мгновенного отражения. Согласно этому условию
лицо, подвергшееся нападению, могло убить нападавшего только тогда, когда
все другие способы уклониться от нападения оказывались недостаточными. И
тогда лицо, подвергшееся нападению,не обязано было ждать первого удара.
Наиболее полно вопрос о необходимой обороне в законах Петра I
освещен П. С. Ромашкиным, который указывает на то, что Воинский и Морской
уставы сильно ограничивали право необходимой обороны.[16]
4) лицо подвергшееся нападению, должно находится » в смертном страхе «, то
есть в самой крайней опасности для жизни. Согласно этому условию лицу,
подвергшемуся нападению, вменяется в обязанность уступать до последней
возможности и только в крайнем случае, когда уже ничто не помогло,
разрешалось убить нападающего.
Если лицо могло спастись бегством, или у него была возможность прибегнуть
к помощи начальства, оно обязано было использовать это. Возможность
воспользоваться этими двумя условиями делало оборону ненужной и потому
наказуемой.
Кроме указанных условий законности необходимой обороны, Артикулы
требовали соответствия средств обороны средствам нападения.
Это означало, что если нападение имело место с оружием, то разрешалось
обороняться с оружием, а если нападение совершалось без оружия, то и
обороняться надлежало без оружия.
Воинские Артикулы обязывали лицо, подвергшееся нападению, прежде чем
прибегнуть к необходимой обороне, тщательно взвесить и продумать характер
оборонительных действий. В случае превышения пределов необходимости, лицо
подлежало суровому наказанию.
Такое требование, конечно очень ограничивало обороняющегося и фактически
ставило его в гораздо худшее положение, чем нападающего.
Убийство же при превышении пределов необходимой обороны наказывалось как
обычное умышленное убийство.
Воинский Устав Петра I не только исключал право обороны подчиненного
против начальника, но и устанавливал смертную казнь для подчиненного,
применившего или обнажившего оружие против своего начальника.
Большой интерес для нас представляют взгляды на необходимую оборону
выдающегося русского мыслителя – материалиста XVIII века А. Н. Радищева.
При рассмотрении института необходимой обороны А.Н. Радищев высказывал
открыто революционные взгляды. Он — » поднимал вопрос о необходимой обороне
до вопроса о праве на восстание, революцию против притеснителей «[17]
Призывая народ к уничтожению крепостной системы, Радищев указывал на то,
что помещики свои богатства создавали путем беззастенчивого грабежа
крепостных.
Подобные действия помещиков должны строго караться по закону. Таким
образом, Радищев подходил к пониманию преступления с классовых позиций
крепостных крестьян. Он требует сурового наказания эксплуататоров –
помещиков и оправдывает расправы крестьян над феодалами крепостниками.
Законодательство XVIII века в России по вопросу о необходимой обороне не
было столь распространенным и обстоятельным как по Уложению 1649 года.
Как указывает Н. С. Таганцев, проект уголовного уложения Елизаветинской
комиссии 1754 года, хотя и посвящал » нужному оборонению «, т.е.
необходимой обороне, специальную главу, однако он » механически воспринял
постановления Уложения 1649 года и Воинского Устава «.[18]
Кони приводит один случай из практики, который оказал определенное
влияние и на законодательство того времени. Камердинер Великого князя Петра
Федоровича Степан Карпович, был ограблен в Москве среди белого дня у
Арбатских ворот дворовыми людьми князя Шаховского. По этому делу было
проведено следствие, и затем последовал в 1749 году указ » О прекращении в
Москве своеволий, чинимых дворовыми людьми «. В нем, в частности,
говорилось о том, что всякий должен подавать помощь человеку, который
подвергается нападению.[19]
При Екатерине Второй в 1782 году был издан » Устав Благочиния, или
полицейский «. В нем также говорилось об оказании помощи человеку,
находящемуся в опасности.
Проект 1813 года уже отнес необходимую оборону к обстоятельствам,
устраняющим вменение в вину. Необходимая оборона по этому проекту
допускалась в защиту жизни, чести и имущества как своего, так и других лиц
особенно ближних.
В дальнейшем вопросу о необходимой обороне много внимания было уделено в
Своде законов 1832 года. Все основные положения о праве необходимой обороны
содержатся в XV томе Свода законов, посвященном уголовным законам. Однако,
как указывает Кони, такие постановления находятся также вVI, VIII, IX, XI,
XII, XIV томах Свода законов.[20]
В томе VI, посвященом таможенным учреждениям, предусматривались
узаконения о пограничной страже, в которых содержались и постановления о
необходимой обороне. Так, в ст.375 говорилось, что пограничная стража, не
ожидая нападения с превосходящей силой, имела право производить выстрелы в
скопище, желающих переправится через границу. Если же нападение происходило
с намерением только нанести побои, то ст. 378 допускала возможность
применения пограничниками холодного и огнестрельного оружия и совершенное
ими при этом убийство или причинение вреда, не влекло за собою наказание
при условии, что пограничники не были зачинщиками драки.
В томе XV, посвященном уголовному законодательству, вопросы необходимой
обороны рассматривались как в общей части, так и в особенной.[21]
В общей части необходимой обороне были посвящены ст. ст. 133 и 134.
Статья 133 указывала, что оборона признается законною в случаях, когда
она равнозначна нападению, когда она совершается своевременно, т. е. в
момент опасности. Применять оружие разрешалось только при вооруженном
нападении. Прибегать к оружию против насилия, совершаемого без оружия,
можно было только тогда, когда нападающий был сильнее и когда нападение
совершалось наедине и при том с опасностью для жизни.
Нарушением правил законной обороны признавалось убийство нападающего
тогда, когда он сам обратился уже в бегство. В этой же статье указывалось
на то, что лицо, подвергшееся нападению, должно уступать противнику,
сколько может позволить собственная его безопасность, и стараться не
причинять ему вреда.
В статье 134 говорилось о том, что необходимая оборона признавалась
законной не только для своей личной защиты, но и для защиты других как при
посягательстве на жизнь и здоровье, так и на целомудрие женщин. Она
допускалась также и для защиты имущества против воров и разбойников, но при
этом оборонявшийся должен был поставить в известность о последствиях
обороны соседей и местное начальство.
В особенной части о необходимой обороне говорилось в ст. ст. 331 и 362.
Статья 31 указывала, что убийство не вменяется в вину, когда часовой,
караульный, патруль или стража убьет нападающего на них. Далее в статье
говорилось о случаях, когда убийство было совершено при обороне от
насильственного нападения, которое угрожало жизни. В статье 362 говорилось
о причинении телесных повреждений и указывалось на то, что это не считалось
преступлением при наличии условий, предусмотренных в статье 331.
Как считает профессор Таганцев, » воззрения Петровского законодательства
не привились к нашему праву. Правда, свод законов попытался было соединить
систему Уложения 1649 года и Воинского Устава несмотря на полную их
противоположность «.
Переходя к изложению Уложения о наказаниях 1845 года, следует указать на
различную оценку и характеристику этого законодательного акта со стороны
отдельных ученых. » Уложение 1845 года, — говорит профессор Таганцев , —
возвратилось в своих весьма подробных постановлениях (ст.101-103) об
обороне к системе нашего старого права «.
Н. В. Рейнгардт, приводя в своей работе указанные слова профессора
Таганцева, делает следующий вывод: » В виду этого наше уложение о
наказаниях относительно необходимой обороны имеет значительное преимущество
перед французским, бельгийским и итальянским, где необходимая оборона
стеснена в довольно узких рамках «.
В противоположность Рейнгардту, А. А. Берлин делает вывод о неразвитости
этого института в русском праве на основании того, что законодательство
смотрит на необходимую оборону не как на правомерное действие, а как на
ненаказуемые виды отдельных преступлений.
Очень серьезной критике, подверг А. Берлин постановления Уложения,
касающиеся превышения обороны. Говоря о том, что Уложение под превышением
обороны понимало » всякий напрасный, сделанный нападающему после уже
отвращения от его грозившей опасности, вред «, он указывал, что такое
понимание превышения совершенно не соответствовало теоретическому взгляду
на понятие превышения обороны. Наука уголовного права, — писал Берлин, —
под превышением обороны понимал вред, нанесенный нападающему лицом,
находившимся в состоянии обороны, но прибегнувшим к мерам, не требуемым
величиной опасности.
Отсюда он делает вывод, что когда нет необходимой обороны, не может быть
и никакого превышения.
» Уложение же, — указывал далее Берлин, — считая превышением вред,
нанесенный после отвращения опасности, смешивает эксцесс с предлогом
необходимой обороны «.
Из содержания статей Уложения 1845 года видно, что с одной стороны, оно
допускало необходимую оборону довольно широко – для защиты жизни, свободы,
собственности и чести женщины. Причем оборона по Уложению допускалась не
только для защиты себя и своих интересов, но и для защиты других лиц и их
интересов. С другой же стороны, Уложение предусматривало целый ряд условий
применения необходимой обороны, которые весьма ограничивали возможность ее
фактического использования. Так, необходимая оборона по Уложению
допускалась только при невозможности прибегнуть к защите местного или
ближайшего начальства. Уложение о наказаниях также возлагало на
обороняющегося ряд обязанностей в случае причинения им того или иного вреда
нападающему – немедленно объявить соседним жителям, а при первой
возможности и ближайшему начальству о всех обстоятельствах и последствиях
своей необходимой обороны .
Дальнейшее развитие в русском уголовном законодательстве институт
необходимой обороны получил в Уголовном Уложении 1903 года, которое уже
более обобщенно сформулировало понятие необходимой обороны.
В статье 45 давалось такое понятие необходимой обороны: » Не почитается
преступным деяние, учиненное при необходимой обороне против незаконного
посягательства на личные или имущественные блага самого защищавшегося от
другого лица. Превышение пределов обороны чрезмерностью или
несвоевременностью защиты наказывается только в случаях, особо законом
указанных «.
Понятие о необходимой обороне в этих и других памятниках того времени
складывались из признания его естественным правом на самозащиту, присущим
человеку, а отсюда его тесное переплетение с саморасправой. Профессор
Таганцев, говоря о том, что история необходимой обороны в русском праве
представляет, особенно в его древнем периоде, значительное сходство с
правом древнегерманским и римским, писал следующее:
Будзинский, говоря о том, что законность необходимой обороны старались
доказать различным образом, писал: «До половины XVIII столетия, основываясь
на священном писании, считали ее обязанностью, возложенной на нас религией,
неисполнение же ее грехом «.

3. Классовый характер института необходимой обороны

Как уже указывалось, появление права вообще и уголовного в частности
связано с образованием государства, которое возникло на основе раскола
общества на враждебные классы. Появление же классов непосредственно
связанно с частной собственностью на средства производства, делающей
возможной эксплуатацию человека человеком.
Институт необходимой обороны, как показывает история уголовного
законодательства, всегда использовался в интересах господствующих классов.
Поэтому и само понятие необходимой обороны менялось в процессе
исторического развития, отражая в себе прежде всего особенности социально –
политического строя.
Классовый характер института необходимой обороны в уголовном праве
рабовладельческих и феодальных государств выражался прежде всего в
неравенстве перед законом различных классов и сословий.
Право необходимой обороны в уголовном праве феодализма выступало как
право привилегий для представителей господствующего класса. Причем законы
эпохи феодализма угрожали суровой ответственностью представителю низшего
сословия, если он вздумает защищаться от преступного нападения со стороны
лица высшего сословия, узаконивая тем самым произвол и насилие в отношении
эксплуатируемых. Так, в английском законодательстве Генриха I (1090 –
1135), необходимой обороной признавалась недопустимой против господина. По
Уложению царя Алексея Михайловича 1649 года непринятие мер обороны со
стороны слуг в случае посягательства на честь их госпожи приравнивалось к
пособничеству и каралось смертной казнью. Воинский Устав Петра I не только
исключал право обороны подчиненного против начальника, но и устанавливал
смертную казнь для подчиненного, применившего или обнажившего оружие против
своего начальника. О том, что право обороны являлось привилегией, не
распространявшейся на крепостных, ярко иллюстрируют грузинские законы царя
Вахтанга VI (XVIII век). В статье, которая устанавливала, что не вменяется
в вину убийство, совершенное в состоянии необходимой обороны,
оговаривалось, что » этот закон не распространяется на случай нападения
господина на своего крепостного «.[22]

4. Понятие необходимой обороны в РФ

Согласно статьи 37 УК РФ не является преступлением причинение вреда
посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, то есть при защите
личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов
общества и государства от общественно опасного посягательства, если при
этом не было допущено превышение пределов необходимой обороны.
Под необходимой обороной понимается правомерная защита от
общественно опасного посягательства путем причинения вреда посягающему.
Каждый человек имеет право на защиту своих прав и законных интересов, прав
и законных интересов других лиц, общества и государства от общественно
опасного посягательства. Право на необходимую оборону вытекает из
естественного, присущего человеку от рождения права на жизнь.
Статья 45 Конституции РФ провозглашает, что каждый вправе защищать
свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом.
Первый признак необходимой обороны — ее основание. Им в законе названо
общественно опасное посягательство, т.е. деяние, которое причиняет вред
личности, охраняемым законом общественным и государственным интересам или
которое создает угрозу причинения вреда, например, при покушении на
преступление.
Основанием для необходимой обороны могут быть многие преступления,
прежде всего посягательства на жизнь (убийство), здоровье, половую свободу,
собственность. Им становятся отдельные административные проступки.
Действие, предусмотренное законом, не обязательно должно иметь состав
преступления. В частности, действия невменяемых, малолетних, создающих
опасность причинения вреда, служат основанием для необходимой обороны.
Однако не каждое преступление служит основанием для необходимой обороны.
Его не образуют неосторожные преступления, преступления, совершенные путем
бездействия (халатность, неоказание помощи больному), и те умышленные
преступления, которые немедленно и неотвратимо не влекут причинения вреда.
Требуется также, чтобы посягательство было наличным, т.е. уже
начавшимся, но непрекращенным. Началом посягательства считается покушение
на него. Предполагаемое посягательство не дает основания для необходимой
обороны. Если посягательство окончено, то оборонительные действия
недопустимы.
Наконец, посягательство должно быть действительным, а не воображаемым.
Посягательство считается действительным, когда оно реально существует и
объективно причиняет вред названным интересам. Воображаемое посягательство
— плод заблуждения лица, его ошибки в оценке какой-либо ситуации. Причина —
страх. А у страха глаза велики. Но это не оправдание.
Необходимая оборона состоит в причинении вреда только посягающему. Вред
может быть физическим и имущественным. Физический вред, например, состоит в
лишении жизни посягающего. Шизофреник Ф. убежал из больницы. Вооружившись
ножом, он вошел в школу и в одном из классов стал наносить детям ножевые
удары. Учитель С. бросился защищать школьников. Он ударил табуреткой убийцу
и нанес ему смертельное ранение.
Вред может выражаться и в ущербе здоровью. Ш. в сквере напал на женщину
С. и пытался ее изнасиловать. В борьбе С. откусила нос Ш., чем причинила
тяжкий вред здоровью по признаку неизгладимости обезображивания лица.
Имущественный вред при обороне может состоять в повреждении
дорогостоящей одежды, в убийстве породистой собаки, используемой в качестве
орудия нападения, в повреждении автомобиля и т.д.
При обороне возможна ошибка в посягающем и причинение вреда не тому,
кто совершил посягательство. Это так называемая мнимая оборона,
ответственность за которую наступает в зависимости от наличия вины.
Признаком необходимой обороны является ее своевременность. Оборона
признается своевременной, если она осуществлена в период от начала
посягательства до его окончания. Нельзя обороняться, если посягательство
окончено, если посягающий приведен в такое состояние, при котором он уже не
представляет опасности. Правда, возможны случаи, когда обороняющийся в пылу
борьбы, под влиянием душевного волнения, вызванного нападением, не заметил
того, что посягающий прекратил общественно опасные действия, и продолжил
оборону. Вопрос об ответственности за несвоевременную оборону решается в
зависимости от наличия вины. Считается, что несвоевременная оборона по
причине волнения является невиновной или может быть неосторожной, что
исключает ответственность.
Говоря о своевременности обороны, нельзя не сказать о ситуациях,
связанных с переходом оружия из рук в руки. Такое бывает в ситуациях, когда
в процессе борьбы обороняющийся вырывает у нападающего оружие и пускает его
в ход против своего противника. Судебная практика такую оборону не считает
преступной. Дело в том, что если посягающий применяет оружие, то он
действует с намерением убийства обороняющегося. Такая цель обусловливает
агрессивное поведение нападающего даже после отнятия у него оружия. В этой
связи применение отнятого оружия является целесообразной необходимостью.
Обязательным признаком необходимой обороны выступает и ее цель. Она
состоит в пресечении посягательства, в приведении посягающего в такое
состояние, при котором он не может продолжать действовать общественно
опасно. Если же лицо, подвергшееся нападению, использовало его как предлог
для сведения счетов, для самочинной расправы, то необходимая оборона
исключается. Так же оценивается и провокация необходимой обороны. Она
состоит в том, что лицо своими действиями провоцирует кого-то на нападение,
чтобы создать основания для ответных действий, а фактически для расправы.
Наконец, требуется, чтобы необходимая оборона была соразмерной, т.е.
чтобы она не превышала допустимых пределов. Соразмерной признается такая
оборона, при которой причиненный вред посягающему был меньшим, равным или
несколько большим, чем тот вред, который ожидался от его действий (орудия
обороны в расчет не берутся). Признается соразмерной, например, лишение
жизни лица, совершающего покушение на убийство, изнасилование, бандитизм,
разбойное нападение, хулиганство с применением оружия, захват заложников,
похищение человека, хищение чужого имущества в крупном размере. Соразмерной
обороной признается причинение вреда здоровью средней тяжести при
пресечении карманной или квартирной кражи, при пресечении любого
посягательства на здоровье.
Необходимая оборона не является преступлением, если не было допущено
превышение ее пределов. Под ними признаются умышленные действия, явно не
соответствующие характеру и степени общественной опасности посягательства.
Законодательное определение превышения пределов необходимой обороны
содержит элементы оценочной категории. Между тем как необходимая оборона,
так и превышение ее пределов — объективные категории. Их наличие не может
зависеть от чьего бы то ни было усмотрения. И, как объективные явления, они
имеют собственные признаки, которые и подлежат установлению.
Какие же признаки у превышения пределов необходимой обороны? Их
несколько. При превышении пределов необходимой обороны должно быть явное
несоответствие защищаемых интересов и причиненного вреда. Характер
посягательства зависит от блага, которому причинен вред: жизни, здоровью,
собственности, свободам. Если, например, посягательство состоит в покушении
на жизнь, то при причинении смерти посягающему нет несоответствия по
характеру. Вред здоровью или собственности может быть большим или меньшим.
И вот между ними должно быть явное, очевидное несоответствие. Кроме того
требуется, чтобы этот явно несоответствующий вред был причинен умышленно.
Таким образом, превышение пределов необходимой обороны можно определить
как умышленное причинение посягающему значительно большего вреда по
сравнению с вредом, который ожидался от его действий. Так, с созреванием на
полях и в огородах урожая участились факты хищений зерна, овощей и фруктов.
Огороды стали охранять. И вот отдельные ретивые охранники начали применять
огнестрельное оружие против воров. Появились убитые. Такая оборона и есть
превышение ее пределов.
Уголовная ответственность за превышение пределов необходимой обороны
наступает лишь при убийстве посягающего и причинении тяжкого и средней
тяжести вреда его здоровью. Установлена она в ст. ст. 108 и 114 УК. Эти
преступления умышленные. Но отнесены они к категории небольшой тяжести.
Наказывается убийство при превышении пределов необходимой обороны до двух
лет лишения свободы, а причинение вреда здоровью — до одного года.
Небольшая тяжесть указанных преступлений связана с их мотивом (стремление к
защите), целью (пресечение посягательства), с тем, что эти преступления
имеют в определенной мере вынужденный характер и совершаются под влиянием
страха, для надежности пресечения посягательства.
Надо отметить, что граждане к необходимой обороне прибегают редко.
Объясняется это разгулом преступности, вооруженностью нападающих,
наглостью, бесчеловечностью преступников, которые терроризировали и
запугивали большинство людей, подавив их волю к сопротивлению. В таких
условиях было бы весьма полезным активизировать наступательную деятельность
милиции и других государственных органов, организаций и самих граждан.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Широкое участие общественности в борьбе с нарушениями общественного
порядка и преступными посягательствами должно сделать необходимую оборону
еще более эффективным средством по предупреждению и пресечению
преступлений. С полным основанием можно говорить о том, что необходимая
оборона является юридическим выражением активной роли граждан в борьбе с
преступными посягательствами на государственные, общественные и личные
интересы.
Правильное понимание института необходимой обороны и правильное его
применение на практике имеет большое значение в деле борьбы с уголовной
преступностью, в деле вовлечения широкой общественности в борьбы с
грабителями, насильниками и убийцами. Все это обязывает органы милиции,
следствия, суда и прокуратуры не допускать ошибок в своей работе и уметь
правильно решать вопрос о наличии или отсутствии в том или ином конкретном
случае необходимой обороны, исключающую общественную опасность деяния, или
превышение пределов необходимой обороны. Вопрос же о превышении пределов
необходимой обороны необходимо тщательно ограничить от умышленного
убийства.
Принятие нового уголовного законодательства, уголовного кодекса должно
способствовать еще более успешной борьбе с преступностью и искоренению
нарушений законодательства о применении необходимой обороны.
Любое нарушение закона приносит огромный ущерб нашему государству,
обществу, а значит, всем и каждому члену этого общества. Весьма активной
формой участия общественности в борьбе с преступностью является
осуществление российскими гражданами принадлежащего им права на необходимую
оборону.
Защищая путем необходимой обороны интересы государства, общества и
личности от общественно опасных посягательств, каждый гражданин имеет
широкие права и надежные гарантии. Надо только уметь правильно их
использовать.

ЛИТЕРАТУРА:

1.Н.Н.Паше-Озерский. Необходимая оборона и крайняя необходимость по
советскому уголовному праву. М.,1962г.
2.Т.Г.Шавгулидзе. Необходимая оборона. Тбилиси, 1967г.
3.М.П.Михайлов. Право на необходимую оборону. М., 1963г.
4.В.Кириченко. Необходимая оборона. “Человек и закон”, 1971г.
5.Уголовное право России. Общая часть: Учебник / Отв. Ред. д.ю.н.
Б.В.Здравомыслов. – М.:Юрист, 1996г.
6.Основы государства и права. Учебное пособие. Под общей редакцией
С.А.Комарова. М.: Манускрипт, Русь-90,1996г.
7. Основы государства и права. Под редакцией академика О.Е.Кутафина. – М.:
Юрист, 1996г.
8. Вопросы уголовного права и процесса в судебной практике Верховных Судов
СССР и РСФСР (1938-1967гг.). Под общей редакцией С.В.Бородина. – М., 1968.
9. Уголовное право. Общая часть. Под редакцией Н.Ф.Кузнецовой,
Ю.М.Ткачевского, Г.Н.Борзенкова. М.,1993 г.
10.Уголовное право. Общая часть. Под редакцией А.И.Ророга, Ю.А.Красикова. –
М.:Юрид. лит.,1994г.
11. В.Н.Козак. Право граждан на необходимую оборону. Саратов, 1972г.
12.В.И.Ткаченко. Необходимая оборона по уголовному праву. М.:Юрид.
лит.,1979г.
13.В.И.Ткаченко. Ответственность за превышение пределов необходимой
обороны. Социальная законность. М.,1977г., №10.
14.М.И.Якубович. Необходимая оборона и задержание преступника. Пособие для
слушателей. М.: Знание, 1978г.
15.Н.Соколов, И.Чупаленков. Необходимая оборона. М.,1972г.
16.И.С.Тишкевич. Условия и пределы необходимой обороны. М.,1969г.
17.М.И.Якубович. Вопросы теории и практики необходимой обороны. М.,1961г.

ИСТОЧНИКИ:

1.Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 4 декабря 1969г. №11 “О
практике применения судами законодательства о необходимой обороне”.
(“Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР (22-77г.)”, стр.62).
2.Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984г. “О
применении судами законодательства , обеспечивающего право на необходимую
оборону от общественно опасных посягательств”. (Бюллетень Верховного Суда
СССР, 1984г., №5, стр.10-11).
3.Закон “О милиции” от 18 апреля 1991года. М.”Новый Юрист” 1998г. (в
редакции Законов РФ от 18.02.93 №4510-1, от 01.07.93. №5304-1;
Федерального закона от 15.06.96. №73-ФЗ).
4.Уголовный Кодекс РСФСР1960г. М.,1985г. “Юридическая литература”.
5.Уголовный Кодекс РФ, принятый Государственной Думой 22мая 1996г., вступил
в действие 1 января 1997г. “Закон”Журнал для деловых людей. Сентябрь –
96г.
6.Конституция РФ от 12 декабря 1993 года. “Проспект” М.,96г.
————————
[1] Немецкий криминалист профессор Лист и др.
[2] Н.В. Рейнгардт. Необходимая оборона. Казань, 1898, стр.38
[3]С.Д. Эльманович. Законы Ману. СПб., 1913, стр. 350-351.
[4] Н.В. Рейнгардт. Необходимая оборона. Казань, 1898.
[5] Приводится по работе Н.В.Рейнгардта. Необходимая оборона. Казань, 1898,
стр.40.
[6] А.Кони. О праве необходимой обороны. М., 1866, стр.269.
[7] В.Долопчев.О праве необходимой обороны. Юридический Вестник. 1874,
стр.30.
[8] Там же.
[9] См. Г.С.Фельдштейн. О необходимой обороне и ее отношении к так
называемому “правомерному самоуправству”. Журнал Министерства Юстиции.
1899, № 5, СП б, стр.64.
[10] Там же. Стр. 65.
[11] Там же. Стр.67.
[12] Проф. Линовский. Исследование Начал уголовного права, изложенных в
Уложении царя Алексея Михайловича. Одесса, 1847.
[13] См. Н.Калачев. Предварительные юридические сведения для полного
объяснения Русской Правды. М., 1846, стр.122.
[14] См. В.Долопчева. О праве необходимой обороны. Юридический Вестник,
1874, стр.35.
[15] Говоря о Воинском Уставе, мы имеем в виду Воинские Артикулы, т. е.
устав о преступлениях и наказаниях.
[16] См. П. С. Ромашкин. Основные начала уголовного и военноуголовного
законодательства Петра I., М., 1947, стр. 51 – 52.

[17] С. А. Покровский. Политические взгляды А. Н. Радищева. Известия АН
СССР отделение экономики и права., 1949, № 4, стр. 248.
[18] Н. С. Таганцев. Русское уголовное право. Часть общая, т. I. СПб, 1902,
стр. 523.
[19] См. А. Кони. О праве необходимой обороны. М., 1866, стр. 286.
[20] См. А. Кони. О праве необходимой обороны. М., 1866, стр. 287.
[21] Лишь начиная с конца XIX века, необходимая оборона в уголовных
кодексах переносится из особенной части в общую. Германское уголовное
Уложение 1871 г. ( ст. 53 ); Венгерское уголовное Уложение 1878 года.
[22] Сборник законов грузинского царя Вахтанга VI. Тифлис, 1877, стр. 176.