МОСКОВСКИЙ ГОРОДСКОЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

САМАРСКИЙ ФИЛИАЛ

К У Р С О В А Я Р А Б О Т А

по курсу уголовного права общая часть
на тему

К л е в е т а

Выполнил: студент III курса II группы,

Юридического факультета

По программе высшего профессионального образования

Чёлушкин Павел Сергеевич

Проверил: Арестов Валерьан Владимирович

Оценка: 5

Самара, 2003г.
Содержание

Введение…………………………………………………………..
………………………………. 2

I. Уголовно-правовая характеристика
клеветы………………………………. 6

1. Объект
клеветы……………………………………………………………
………… 6
2. Объективная сторона
клеветы………………………………………………. 11
3. Субъективная сторона
клеветы…………………………………………….. 26
4. Субъект
клеветы……………………………………………………………
…….. 30

II. Квалифицированные составы
клеветы……………………………………… 31

1. Публичная
клевета……………………………………………………………
….. 31
2. Клевета, соединенная с обвинением лица в совершении тяжкого или
особо тяжкого
преступления………………………………………………………
32

III. Отграничение клеветы от схожих
составов………………………………. 33

Заключение…………………………………………………………
…………………………… 35

Список используемых нормативно-правовых актов и литературы……. 37

Введение

В силу ч.4 ст.29 Конституции РФ каждый имеет право свободно искать,
получать, передавать, производить и распространять информацию любым
законным способом. Более того, в Российской Федерации существует свобода
массовой информации, а цензура запрещена (ч.5. ст.29 Конституции РФ).
Однако не будем забывать, что идея, овладев умами масс, приобретает
материальную и часто разрушительную силу, а поэтому из блага превращается в
страшное зло, так как бесконтрольное использование информации может нанести
непоправимый урон репутации лица, государственной безопасности,
общественному порядку, нравственности населения. Поэтому в ч.3. ст. 19
Международного Пакта о гражданских и политических правах, от 16 декабря
1966г. не случайно подчеркивается, что использование права на свободное
выражение своего мнения налагает на распространителя сведения особые
обязанности и особую ответственность. В этой связи международным
сообществом признано, что неизбежны некоторые ограничения, которые, однако,
по мнению ООН, в каждом государстве должны быть обязательно установлены
местным законом. Уголовно-правовая защита от клеветы и является одним из
таких ограничений, и одним из способов защиты чести, достоинства и
репутации. Честь, достоинство и деловая репутация являются одним из самых
значимых нематериальных благ, защита которых регулируется не только
Уголовным Кодексом Российской Федерации, но и многими другими нормативно-
правовыми актами, в том числе законом «о средствах массовой информации», «о
рекламе», «об авторском праве и смежных правах».
Конституция РФ относит право на честь, достоинство, доброе имя и
деловую репутацию к разряду естественных прав личности. В правовом
государстве охрана чести и достоинства человека и гражданина приобретает
особое значение. Согласно ст.2 Конституции РФ, человек, его права и свободы
являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод
человека и гражданина — обязанность государства. Ничто не может быть
основанием для умаления достоинства личности. В ст.23 Конституции РФ
указано, что каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную
и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени человека и гражданина.
Приведенные предписания Конституции РФ соответствуют ст.17 Международного
пакта о гражданских и политических правах и ст.10 Европейской Конвенции о
защите прав человека и основных свобод — о праве на защиту от незаконных
посягательств на честь и достоинство личности, его репутацию. Возможность
дать отпор лицам, распространяющим клеветнические измышления, немаловажная
составляющая этой защиты.
Правильное применение судами законодательства об ответственности за
клевету без отягчающих обстоятельств, как и за оскорбление, т.е. по делам,
возбуждаемым, как правило, по жалобе потерпевшего, обеспечивает соблюдение
конституционных прав граждан, воспитывает у них чувство уважения к закону и
нормам поведения, способствует ликвидации возникающих на личной почве
конфликтов и предупреждению в ряде случаев связанных с ними тяжких
преступлений против жизни и здоровья.[1]
В СССР народные суды, как правило, не принимали к своему производству
дела о клевете и оскорблении, предлагая потерпевшим обратиться к помощи
товарищеских судов. Например, в 1988 г. народные суды рассмотрели в порядке
уголовно-правового судопроизводства лишь 686 дел о клевете и оскорблении, а
в 1989 г. — 795. Для нашей огромной страны эти цифры ничтожно малы. А
товарищеские суды во многих случаях формировались из некомпетентных людей,
далеких от знания основ правосудия. Располагая широкими возможностями, «в
интересах общества» они нередко необоснованно вторгались в личную жизнь
потерпевших, смакуя детали, отдельные аспекты клеветы. В таких условиях
клеветнические измышления и оскорбления неоднократно публично повторялись в
присутствии многих людей.
Клевета на бытовом уровне долгое время большим пороком также не
считались. Да иначе и быть не могла в обществе, в котором публично
разбирались анонимки, поощрялось доносительство, а не цензурной бранью
щеголяли руководители самого высокого ранга. Кто не с нами, тот против нас,
интеллигенция – всего лишь прослойка. Вот слова, олицетворяющие одну из
социообразующих идей той эпохи. Давно известно, что о культуре
распространения информации можно говорить только в демократическом
обществе. Поэтому неудивительно, что перемены в анализируемой нами области
права и правоприменения начались в России с исключения анонимок из перечня
носителей информации, подлежащей рассмотрения государственными органами.
Если кто-то с чем-то не согласен, выходи на «ристалище с открытым
забралом».[2]
Последнее десятилетие ознаменовалось бурным ростом количества споров
о защите чести, достоинства и деловой репутации. Это в определенной мере
связано с демократизацией общества и повышением ценности человеческой
личности. Так, уже в первый год действия нового УК РФ в России было
зарегистрировано 880 случаев клеветы и 5218 — оскорбления. В 1999 году эти
цифры составили соответственно 795 и 14699.[3] Однако отсутствие традиций в
разрешении дела данной категории, в месте с изменением общественного строя
сразу же вылилось в противоречивость судебной практики.
В прошлом граждане редко прибегали и к гражданско-правовой защите,
так как действовавший в то время ГК РСФСР не предусматривал денежной
компенсации за клевету и оскорбление. Ныне 99% лиц, подвергшихся клевете
или оскорблению, обращаются за гражданско-правовой защитой чести,
достоинства, репутации. Видимо, для подавляющего числа потерпевших
существенным стимулом стало материальное возмещение причиненного клеветой и
оскорблением вреда. Значит, вывод о том, что «честь и достоинство личности
действительно охраняются только в социалистическом обществе», не
соответствует действительности. Неверно и то, что буржуазия «превратила
личное достоинство человека в меновую стоимость».
Значительная схожесть регламентации в УК РСФСР и УК РФ состава
рассматриваемого преступления позволяет при анализе использовать судебную
практику и литературу прошлых лет. Но все же ее следует избегать их
использования, относительно некоторых признаков клеветы, в частности при
определении порочности, о чем будет раскрыто в моей работе.

В основу данной работы положены научные статьи, поэтому моя работа
носит в основном проблемных характер. В процессе исследования этой темы я
собрал большое количество материала, поэтому посчитал необходимым подробно
остановится только на спорных вопросах. Наиболее значительно при курсовом
исследовании я использовал работу Ткачевского Ю.М.[4], совместную работу
Нуркаева Т. и Щербакова С.[5], а также работу Сидорова В.А.[6]

В курсовой работе я собираюсь исследовать следующие основные
проблемы:
1. Весьма важно определить понятие объектов, на которые посягает
клевета, поскольку от этого зависит решение спорных вопросов в том числе,
2. возможно ли оклеветание невменяемого или душевнобольного человека,
покойного, юридического лица и т.д.
3. Особую проблему вызывает среди признаков деяния порочность
сведений.
4. Проблемы определения клеветы как материального или формального
преступления.
5. Диффамация.

Работа построена по стандартному принципу – деления на объективные и
субъективные признаки.

(Информацию выделенную синим цветом вы не найдёте ни в одном из источников
– это мои собственные мысли)

I. Уголовно-правовая характеристика клеветы

1. Объект клеветы

Как следует из формулировки УК РФ, закон выделяет три объекта: честь,
достоинство или репутацию другого лица.
Большинство юристов полагает, что клевета одновременно направлена на
честь и достоинство личности[7]. Однако, по мнению А.А. Пионтковского,
объектом клеветы является достоинство личности. Согласно его общему
определению, клевета и оскорбление это посягательство одним лицом на
достоинство личности другого лица[8]. Некоторые специалисты утверждают, что
объектом клеветы является честь и деловая репутация личности[9].
От определения объекта клеветы зависит решение вопросов о том,
возможно ли оклеветание невменяемого или душевнобольного человека,
покойника, юридического лица и т.д. Поэтому вначале необходимо
проанализировать понятия чести, достоинства и репутации личности.

Честь.
Правовая суть чести — «это сопровождающееся положительной оценкой
отражение качества лица (физического и юридического) в общественном
сознании»[10]. Честь отражает положительные качества личности (честный,
справедливый, храбрый и т.д.). Существует также корпоративная и
профессиональная честь (честь офицера, врача, юриста, воина, писателя,
художника и др.).
М.Д. Шаргородский подчеркивал, что объектом клеветы является честь
личности, а не человека. Он писал: «Мы рассматриваем в этом случае человека
как биологическое понятие: ребенок является человеком с момента рождения,
человек, даже психически больной, все же человек. С другой стороны,
личность есть понятие социальное, совокупность общественных отношений, и
притом совершенно определенная, конкретизированная, идеальная совокупность
этих отношений»[11]. Но эти, безусловно верные, посылки привели М.Д.
Шаргородского к неожиданному выводу: умерший, не будучи ни человеком, ни
личностью, не может быть объектом клеветы[12]. Вряд ли можно согласиться с
этим утверждением. Можно утверждать, что объектом рассматриваемого
преступления является не личность человека, а его честь. Это приводит нас к
противоположному выводу. Память об умершем существует и после смерти, о
человеке сложилось общественное мнение, которое тоже сохраняется после его
смерти. А ведь это сложившееся общественное мнение и память о человеке и
есть честь. Значит честь существует и после смерти, а поэтому видимо и
подлежит защите. Так, если кто-либо сообщает заведомо ложные сведения о
якобы допущенном умершим плагиате, налицо клевета, опорочивающая память
покойного.

Достоинство.
Для определения понятия достоинства личности воспользуемся цитатой:
«Понятие достоинства включает в себя осознание человеком своей абстрактной
и конкретно-социальной ценности, а также ценности (значимости) социальных
групп, в которые он входит (другой вопрос, на какой основе формируются эти
группы: чаще всего они являются профессиональными, концессионными).
Осознание по определению может быть только со знаком «плюс» — есть ли у
данного лица те или иные положительные качества и что по поводу этого лица
считает общественное мнение, здесь не существенно»[13].

Репутация.
Клевета может быть направлена на подрыв репутации человека, его
деловых, политических или иных качеств, которыми он обладает.
Деловой репутацией обладают не только физические лица, но и
организации, общественные формирования, юридические лица. Например,
общеизвестно, что продукция московской кондитерской фабрики им. Бабаева
безукоризненно качественна. Поэтому не исключено, что недобросовестные
конкуренты попытаются распространить ложную информацию, отрицательно
характеризующую это предприятие. Однако действующее законодательство России
предоставляет лишь гражданско-правовую защиту репутации юридического лица
(потерпевшего) в порядке, предусмотренном ст.152 ГК РФ.
Следовательно, гражданско-правовая защита чести и деловой репутации
физических и юридических лиц от клеветы тождественна. Вместе с тем
оклеветание физических лиц влечет ответственность также согласно уголовному
законодательству. Думается, что УК РФ необоснованно лишает юридические лица
возможности защищать свою деловую репутацию от клеветы[14]. Я считаю, что
следует предусмотреть данный состав в главе преступлений в сфере
экономической деятельности.

Клевета в отношении недееспособных и умерших.
Как полагал М.Д. Шаргородский, клевета «в отношении
несовершеннолетних, психически больных, лиц, находящихся в беспомощном
состоянии, и умерших может оскорбить родственников и близких им лиц. Из
этого следует сделать вывод, что клевета в этих случаях невозможна, но
возможно оскорбление живых близких лиц в форме клеветы на умерших»[15] и
других перечисленных лиц. Этот вывод представляется ошибочным. Оскорбление
родственников умершего (душевнобольного, спящего, малолетнего), в отношении
которого распространялись заведомо ложные сведения, порочащие его честь и
репутацию, невозможно. Объект и объективная сторона оскорбления иные.
Объект — достоинство личности, а объективная сторона — действия,
совершенные в неприличной форме (ч.1 ст.130 УК РФ). К тому же согласно
Конституции РФ человек имеет право на честь и достоинство и он имеет это
право (обладает правоспособностью) не зависимо от способности это право
осуществлять, защищать (дееспособность). В случае отсутствия у лица
дееспособности, это право осуществляют, защищают от его имени его
представители. Таким образом право на честь и достоинство имеют все и
должно защищаться и при недееспособности лица. Проснувшийся сам может
возбудить дело о клевете, а честь и репутацию умерших, душевнобольных,
малолетних могут защитить их родные, близкие или просто знакомые. По этому
пути идет российское законодательство и судебная практика. Согласно п.4
постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18 августа 1992 г. «О некоторых
вопросах, возникающих при рассмотрении судами дел о защите чести и
достоинства граждан и организаций» при распространении порочащих сведений в
отношении несовершеннолетних или недееспособных иски о защите их чести и
достоинства могут предъявить законные представители. Достаточно определенно
по этому поводу высказывается и уголовно-процессуальный закон.
А нарушается ли вообще право на честь, если лицо этого не осознает?
Честь это общественное мнение о человеке, сохраняется независимо от наличия
дееспособности, и вообще наличия самого лица, т.е. это относительно
самостоятельное явление. Таким образом, в случае клеветы в отношении
недееспособного лица, его право на честь нарушается. И в случае клеветы в
отношении умершего, его честь тоже претерпевает вред. Логично встает
вопрос, имеет ли человек право на четь после смерти? Законодательство знает
немного подобных аномалий. Например, не родившейся ребенок умершего отца
уже имеет право на наследство; автор имеет право на то, чтобы после своей
смерти он звучал все равно, как автор произведения (псевдоним, аноним), не
смотря на то, что право на его распространение может принадлежать уже кому
угодно. Как я считаю, и также должна защищаться честь, репутация, доброе
имя после смерти, как все то немногое, что остается после человека, но не
передается по наследству. И не должно смущать то, что имеет место неясность
в отношении того, кто потерпевший, ведь если быть точным, охраняется не
столько личность, сколько общественные отношения, обеспечивающие нормальное
функционирование личности. Но в данном случае личности уже нет. Я уверен,
что в данном моменте защищаются общественные отношения, обеспечивающие
общественный порядок. Ведь ныне живущим людям далеко не все равно, что
будет с ихними именами. Это что касается поиска рационального зерна. Но это
не все, ст.7 Конституции РФ закрепляет принцип гуманизма. Сохранение чести
безразлично для психически больных лиц; лиц, например, лежащих в
безнадежной коме, или уже умершим лицам. Однако все же подлежит охране
честь недееспособных лиц. И если до конца быть гуманистами, то следует
сохранять память, честь также и умерших.
Также считает и Ткачевский Ю.М. «Умершие, спящие и т.д. могут быть
оклеветаны, так как заведомо ложные сведения наносят урон их чести и
репутации (а мнение о последних сложилось в общественном сознании, в
сознании родных, близких или знакомых).»[16] Т.о. Защита чести и
достоинства человека возможна после его смерти. Это положение впервые
закреплено в ч.1 ст.152 ГК РФ. Что касается УК, то там этот вопрос прямо не
решается. Это дает основание одним авторам считать, что судья,
руководствуясь УПК, должен отказать в возбуждении уголовного дела по жалобе
заинтересованных лиц, например родственников умершего. Другие видят выход
из сложившейся ситуации в том, чтобы ввести в УК статью, предусматривающую
ответственность за клевету в отношении умершего. Третьи предлагают
рассматривать эти вопросы в рамках статей клеветы и оскорбления.
Последняя позиция представляется более предпочтительной. Подобные
случаи вполне «вписываются» в рамки действующих норм о клевете и
оскорблении. За этот вариант решения проблемы высказываются и более 60%
опрошенных работников правоохранительных органов. Вместе с тем было бы
уместно предусмотреть в УПК, что в исключительных случаях (смерть
потерпевшего, его беспомощное состояние, иные причины) дела частного
обвинения могут возбуждаться и по жалобе заинтересованных лиц.[17]
Не исключена возможность оклеветания нескольких лиц. Допустим,
клеветник распространяет заведомо ложные сведения о том, что кафедра
уголовного права некоего вуза коллективно подготовила для М. докторскую
диссертацию. В подобной ситуации кафедра не может обратиться в суд для
защиты своей чести. Это могут сделать только сами сотрудники — каждый в
отдельности.

Предмет клеветы.
Н.Н. Афанасьев считает, что предметом рассматриваемого преступления
являются «заведомо ложные, т.е. не соответствующие действительности
сведения, придуманные самим виновным или основанные на слухах и
сплетнях»[18]. Такой точки зрения придерживается не только он. Так, в
комментарии к Уголовному кодексу Украинской ССР сказано, что предметом
клеветы является «измышление, т.е. вымысел, содержащий указание на
определенное обстоятельство»[19].
Согласиться с подобным выводом нельзя, так как он противоречит сути
предмета преступления. Н.Ф. Кузнецова пишет, что предмет преступления —
«это овеществленный элемент материального мира, воздействуя на который
виновный осуществляет преступление»[20]. Лицо, совершающее рассматриваемое
преступление, воздействует не на клеветнические измышления, а на честь и
репутацию пострадавшего. Клеветнические измышления — это элемент
объективной стороны преступления. К тому же Н.Н. Афанасьев не указал, что
клеветнические измышления должны носить опорочивающий характер.
Клевета и оскорбление относятся к деяниям, не имеющим предмета
преступления[21].

2. Объективная сторона клеветы

Проанализируем признаки объективной стороны клеветы.

Деяние.
Сведения. Формы выражения клеветы различны. Она может быть устной или
письменной, она встречается в анонимных заявлениях, в печати, в том числе
стенной, в передачах телевидения и радио и т.д. Клеветнические измышления
можно найти и в официальных документах, приказах, представлениях
должностных лиц, ответах на запросы и жалобы и др.[22]
Клеветнические измышления могут касаться фактов, якобы происходивших
в прошлом или имеющих место в настоящее время. Сообщение о фактах, которые
могут возникнуть в будущем, клеветой не является. В них могут содержаться
сведения о каких-либо конкретных фактах, например, о совершении лицом
преступления, но они могут носить и обобщенный характер. Так,
клеветническое измышление может выразиться в утверждении, что лицо получало
взятки.
Ложность. Ложность сведений означает, что сведения не соответствуют
действительности. Для придания правдоподобности, соответствия
действительности в заведомо ложные сведения могут быть «добавлены»
отдельные фрагменты реальности. Однако это не имеет значения с точки зрения
уголовной ответственности за клевету.
Распространение. С объективной стороны клевета состоит в
распространении заведомо ложных, порочащих другое лицо сведений, т.е.
представляет собой действие — сообщение указанных сведений хотя бы одному
постороннему лицу независимо от того, получило ли эта информация дальнейшее
распространение. Клеветнические измышления могут быть переданы любому
человеку, в частности, должностному лицу, в том числе представителю власти.
Так, Ш. сообщила начальнику отдела заведомо ложную информацию о том, что
работника К. застали в помещении учреждения в интимной обстановке с
мужчиной[23].
В тех случаях, когда подобные измышления были сообщены только самому
потерпевшему, состав клеветы отсутствует, но совершенное может быть
квалифицировано при наличии необходимых признаков как оскорбление.
Обман. С юридической точки зрения, безразлично, был ли человек,
распространяющий ложные сведения, порочащие другое лицо, их автором или он
использовал чьи-то выдумки. Хочу немного отойти от рассмотрения признаков
деяния. Несет ли автор ложных измышлений ответственность только за
авторство? Я говорю о той ситуации, когда лицо передал эти измышления, с
оговоркой, что они ложные. Естественно нет. Я предлагаю выделить в качестве
обязательного признака объективной стороны, такой признак, как способ
совершения преступления – в виде обмана. Поскольку просто распространение
сведений, при ясном понимании всеми того, что они ложные, например, шутка,
преступлением по сути не являются (если отсутствует состав оскорбления).
Можно провести аналогию с угрозой насилия – она должна осознаваться как
реальная.
Порочность. Порочностью считается нарушение норм нравственности,
закона, обычаев человеческого общения. Как считают некоторые советские
юристы, в ходе самого рассмотрения дела «для суда не является обязательной
оценка потерпевшим распространяемых в его отношении ложных сведений»[24].
По мнению Н.А. Придворова, «субъективная оценка фактов не всегда
соответствует объективной их оценке»[25]. Если в отношении человека
распространили какие-то заведомо ложные сведения, которые он субъективно
считает порочащими его честь, достоинство или деловую репутацию, то это еще
не значит, что они являются таковыми объективно. К этой позиции, в
частности, сводится смысл постановления Пленума Верховного Суда СССР от 17
декабря 1971 г., который «разъяснил, что порочащими надо считать такие
сведения, которые умаляют честь и достоинство гражданина или организации в
общественном мнении или мнении отдельных граждан с точки зрения соблюдения
закона, правил социалистического общежития и принципов коммунистической
морали»[26]. Это позволило Н.А. Придворову утверждать, что «вопрос о том,
являются ли распространяемые сведения позорящими данное лицо, решается
судом на основе правосознания с точки зрения принципов коммунистической
морали»[27]. Нужно отметить, что в советские годы подобная позиция была
господствующей. Так, например, А.В. Белявский полагал, что «в каждом
конкретном случае судьи должны исходить из закона, правил социалистического
общежития и морали, своего правосознания и нравственных воззрений»[28].
Исходя из этого, он расшифровывал и понятие порочащих честь,
достоинство и деловую репутацию лица сведений, под которыми подразумевал
такие сведения, «которые приписывают человеку нарушение своего долга или
несоответствие тем требованиям, которые закон и правила социалистического
общежития и морали предъявляют ему как человеку, члену определенной
общности». На этом же настаивали и другие советские юристы, утверждая, что
«действия должны рассматриваться как порочащие честь и достоинство, если
они противоречат закону, правилам социалистического общежития или
моральному кодексу строителя коммунизма»[29].
Никто, ни один здравомыслящий адвокат, будь он даже трижды
коммунистом, не станет спорить с тем, что сегодня совершенно неправомерны
отсылки к коммунистической морали и нравственности или к правилам
социалистического общежития. Они, конечно же, будут исходить из того, что
из сферы правового регулирования отношений, связанных с клеветой, в прошлое
ушли коммунистическая мораль и нравственность, правила социалистического
общежития, а не решающее значение морали и нравственности как таковых.
Предполагается, что устаревшую коммунистическую мораль и нравственность
сменила новая мораль, основанная на «общечеловеческих ценностях».
То есть, по их мнению, как таковая общественная мораль сохранила свою
силу в качестве одного из важнейших правовых регуляторов. Изменилось лишь
ее содержание, но не значимость.
Применительно к нашей проблеме это означает следующее. Решение о том,
носят ли заведомо ложные сведения, распространенные в отношении лица
характер, порочащий его честь, достоинство или деловую репутацию, суд
должен принимать, исходя из «моральных принципов нашего общества»[30], как
это и прежде считали советские юристы. В частности, О.С. Иоффе подчеркивал,
что «в основу судебного решения должна быть положена та оценка фактов,
упоминаемых в распространенных сведениях, которая дается самим судом,
становящимся на точку зрения советского общества в целом»[31]. Поэтому
защита от клеветы возможна, только если «суд придет к выводу, что факты,
сведения о которых были распространены, способны опорочить честь и
достоинство гражданина не только в его собственном, но и в общественном
мнении».
Существенным аргументом в пользу такого подхода многих, в том числе
современных, юристов является, к сожалению, последнее принятое по данному
вопросу постановление Пленума Верховного Суда РФ[32]. Пункт 2 этого
постановления считает порочащими «не соответствующие действительности
сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим
лицом действующего законодательства или моральных принципов (о совершении
нечестного поступка, неправильном поведении в трудовом коллективе, быту и
другие сведения, порочащие производственно-хозяйственную и общественную
деятельность, деловую репутацию и т.п.), которые умаляют честь и
достоинство гражданина либо деловую репутацию гражданина или юридического
лица». Тем самым подразумевается, что у всего общества существуют единые и
не подлежащие сомнению «моральные принципы», следовательно, и незыблемые
представления о том, какие поступки необходимо считать «нечестными», а
какое поведение «неправильным». Отличие этого подхода от старого,
советского, носит сугубо поверхностный характер, связанный исключительно с
отказом от коммунизма как государственной идеологии. При этом, отринув
тоталитарную коммунистическую идеологию, многие, даже либеральные, юристы
продолжают настаивать на наличии господствующей якобы общественной, а по
сути государственной морали.
Сегодня нет числа судебным процессам, происходящим на идеологической
почве. С разных сторон, подчас одновременно из уст общественных деятелей,
сыплются обвинения в «большевизме» и «консерватизме», «либерализме» и
«авторитаризме», «милитаризме» и «пацифизме» и прочая и прочая и прочая.
В доперестроечном СССР все было просто: есть официальная идеология и
есть все остальные, попросту говоря, враждебные идеологии, не имеющие права
на существование. Еще пару десятилетий назад обвинить перед лицом широкого
общественного мнения конкретного человека в том, что он состоит в
коммунистической партии и разделяет коммунистические идеалы, было
совершенно невозможно. Напротив, термин «антисоветчик» звучал как приговор.
Сегодня же у нас идейный плюрализм, а потому В.А. Сидоров приводит вполне
вероятные ситуации.[33]
Ситуация 1а. Скандальная газета «Х» опубликовала статью журналиста
В., который утверждает, что гражданин А., всю свою жизнь широко известный
общественному мнению как убежденный коммунист, с 70-х годов тайно состоит в
монархической организации «Союз меча и орала», которая легализовала свою
деятельность после падения коммунистического режима.
А. однозначно расценивает эту информацию как позорящую его честь и
достоинство и без промедления подает на журналиста В. в суд. Дело попадает
на рассмотрение к судье С., симпатизирующему монархической идее.
Судья С., руководствуясь своими нравственными принципами, отказывает
потерпевшему А. в защите от клеветы.
По мнению судьи С., сведения о членстве лица в монархической
организации не могут порочить честь и достоинство порядочного человека.
Монархические идеи и организации сегодня в отличие от советских времен не
запрещены законом, эти идеи свободно пропагандируются, легально действуют
монархические партии, тысячи российских граждан, включая и судью С.,
симпатизируют идее монархии. Исходя из этого, судья решает, что не может
быть никакой крамолы в том, что какое-то лицо состоит в легально
действующей политической организации.
Подрывают ли такие сведения репутацию А.? Порочат ли они его честь и
достоинство в глазах единомышленников? Безусловно. Но доказать это в суде
он не сможет, потому что защищающий Ваши интересы адвокат наверняка
придерживается вышеприведенной точки зрения авторитетных советских юристов,
нашедшей свое подтверждение в указанном ранее постановлении Пленума ВС РФ.
А она, эта точка зрения, именно судье, а не Вам, уважаемый читатель,
предоставляет решать вопрос о том, порочат ли распространенные заведомо
ложные сведения Вашу честь, Ваше достоинство, подрывают ли Вашу репутацию.
Ситуация 1б. Приведенная ситуация является модельной. Можно,
напротив, всю свою сознательную жизнь быть непримиримым монархистом и
«антисоветчиком» — напишут, что еще в советские годы потерпевший был
внештатным сотрудником КГБ. Судья, сам в свое время сотрудничавший с КГБ и
поныне придерживающийся коммунистических убеждений, откажет Вам в правовой
защите от этой лжи. Ибо он сочтет, что не могут сведения, даже если они
заведомо не соответствуют действительности, о сотрудничестве с органами
правопорядка, которое направлено на защиту государственной безопасности и
конституционного строя страны, порочить честь, достоинство или подрывать
репутацию добропорядочного гражданина.
Ситуация 2а. Рассмотрим другую ситуацию. По поводу гражданина А.,
человека гетеросексуальной ориентации и таковых же морально-эстетических
воззрений, его коллега по работе, некто В., в порыве ссоры публично, при
сотрудниках заявил, что А. якобы состоял с ним в гомосексуальной связи. А.,
известное лицо в компании, воспринял это как грязную клевету и решил начать
против В. судебное преследование по обвинению в клевете. Дело попало на
рассмотрение к судье-гомосексуалисту, не скрывающему, но и не афиширующему
своей сексуальной ориентации. Хотя в ходе судебного процесса было
установлено, что распространенные относительно А. сведения носят заведомо
ложный характер, судья, будучи сам гомосексуалистом, счел, что подобное
сведение не может быть порочащим чьи-то честь и достоинство или подрывать
чью-то репутацию.
Такая ситуация отнюдь не невозможна. В отличие от советского
законодательства российское не считает противоправным деянием
гомосексуальные отношения. Нет и никаких законодательных ограничений на
занятие государственных должностей гомосексуалистами, и судья вполне может
оказаться гомосексуалистом или сочувствующим этому сексуальному меньшинству
лицом, он скажем брат или отец гомосексуалиста. Такой человек вполне может
рассматривать гомосексуализм как разновидность нормы, следовательно, и не
считать гомосексуальное сожительство аморальным или противным общественной
нравственности. А решение, выносит судья, для которого моральная оценка
потерпевшего распространенных о нем сведений, по господствующему в среде
наших юристов мнению, не является обязательной.
Ситуация 2б. Обострим данную ситуацию. Гражданка А. в мемуарах
написала о своем бурном романе с гражданином В., известным гомосексуалистом
и радикальным адептом «голубой любви». В глазах В. утверждение о том, что
он когда-либо состоял в половой связи и испытывал чувства к лицу
противоположного пола, недвусмысленно порочит его честь и достоинство и
подрывает его репутацию в кругах его единомышленников. Он возбуждает против
А. судебное преследование по обвинению в клевете. Суд выясняет, что
изложенные А. сведения не соответствуют действительности. Однако судья С.
как человек гетеросексуальной ориентации никак не может понять, почему
любовная связь между холостым мужчиной и незамужней женщиной может порочить
честь и достоинство «обвиненного» в этом мужчины, тем более подрывать его
репутацию. И как следствие, отказывается рассматривать действия гражданки
А. как клевету и автоматически отказывает в судебной защите В. Правомерно
ли это?
Ситуация 3. Более жизненной сегодня может быть ситуация, когда
некоего женатого мужчину обвинили во внебрачном сожительстве с гражданкой
М. Судья как убежденный сторонник и приверженец полигамных отношений и
свободного брака отказывается считать эти сведения порочащими честь и
достоинство «нормального мужчины».
Ситуация 4. Далее, глубоко религиозная девушка (православная или
мусульманка — не важно) возмутилась, услышав о том, что некто Н. заявил при
свидетелях о том, что у него был с ней любовный роман. Как религиозный
человек она считает греховными добрачные половые отношения, а значит,
автоматически воспринимает лживые сведения об этом порочащими ее честь и
достоинство и подрывающими ее репутацию. Она обращается за защитой к
государству; возбуждается судебный процесс. Судья, будучи во времена своей
молодости хиппи, убежденная поборница идеи свободной любви, никак не может
понять, чем же сведения о красивом романе могут порочить честь и
достоинство «свободной девушки», и выносит соответствующее решение. В
результате истице отказывают в юридической защите ее чести и достоинства от
клеветы.
Можно возразить, что судья должен принимать решение исходя не только
из собственных нравственных принципов, но и из морали общества в целом.
Однако кто в условиях идейного плюрализма будет определять эту самую мораль
общества в целом? Опять тот же судья и опять исходя из собственного
понимания этой морали. Но правомерно ли предоставление суду правомочий по
нравственной оценке тех или иных сведений, которые затрагивают честь и
достоинство лиц, чьи моральные убеждения на совершенно законных основаниях
могут не совпадать с убеждениями судей?
Если подобное и возможно, то никто не мешает сторонам лицу обжаловать
решение пристрастного судьи в вышестоящих инстанциях. Но вот потерпевшие в
ситуациях а (1,2) и б (1,2) обжалуют решения в вышестоящие инстанции и
попадают к другому судье. Он скорей всего придерживается конкретных
взглядов в данных областях (скажем, коммунист или монархист). И
соответственно он удовлетворяет требования потерпевших не во всех
ситуациях, а только либо в ситуациях а, либо б. Ибо если он коммунист, он
не считает сведения о приверженности потерпевшего к идеям коммунизма
порочными, и наоборот.
В.А. Сидоров предлагает очень интересное решение этих проблем и
доказывает это, опираясь на Конституцию Российской Федерации, что суд
должен установить факт несоответствия распространенных о потерпевшем лице
сведений объективной действительности, а решать, порочат ли эти лживые
сведения честь и достоинство, может и должно только само оболганное лицо.
Статья 14 Конституции РФ гласит, что «Российская Федерация — светское
государство» и «никакая религия не может устанавливаться в качестве
государственной или обязательной». В том же духе статья 28 Конституции РФ
гарантирует всем свободу совести и свободу вероисповедания, «включая право
исповедывать индивидуально или совместно с другими любую религию или не
исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные
и иные убеждения и действовать в соответствии с ними». Эти «иные» убеждения
есть также, безусловно, и идеологические, идейно-политические убеждения.
Ведь статья 13 Конституции РФ гласит: «1. В Российской Федерации признается
идеологическое многообразие. 2. Никакая идеология не может устанавливаться
в качестве государственной или обязательной».
Что такое эти самые «моральные принципы», с позиций которых высокий
суд якобы наделяется правом решать, какие поступки являются «нечестными», а
какое поведение «неправильным»? Что такое, наконец, мораль и
нравственность? Можно сказать, что это система взглядов на то, «что такое
хорошо, а что такое плохо».
Ну, подумает кто-то, это же ясно как божий день: могут ли быть одни
моральные воззрения у людей с диаметрально противоположными убеждениями? В
двух из трех случаев то, что будет воспринято как благо христианином, будет
мерзостью для ницшеанца, и наоборот. Языческий князь Святослав, которого по
большому счету можно назвать стихийным ницшеанцем, охарактеризовал
христианскую религию емкой фразой: «Вера христианство уродство есть». А для
христианина богомерзкое уродство и варварство — это как раз язычество во
всех его проявлениях. И как быть, если оболганный христианин придет искать
защиты от клеветы к судье-ницшеанцу, и наоборот?
То же и с идеологией, которая подчас прямо вытекает из того или иного
религиозного учения. Для человека левых убеждений, социал-гуманиста, было
бы аморально, имея на то материальные возможности, отказать в помощи
нуждающимся слоям населения — например, оставить без средств к
существованию нищих, живущих в его районе. Для ультраправого либерала,
социал-дарвиниста, напротив, в этом нет ничего постыдного. На чью сторону
должно встать государство в лице своего суда? Риторический вопрос — ведь у
нас нет не только государственной, но и «обязательной» идеологии, у нас
идейный плюрализм, и каждый может выбирать то, что ему по душе. Обратим
внимание: не просто «выбирать религиозные и иные убеждения», но и
«действовать в соответствии с ними»!
О какой имеющей общеобязательную квазиюридическую силу морали
«общества в целом» можно говорить в условиях правового светского
государства, свободы мысли и слова, идейного плюрализма, многокультурного
общества и т.д?
И наконец на основании вышесказанного В.А. Сидоров предлагает
следующее толкование ст.129 УК РФ — единственного законодательного
определения клеветы. «По нашему мнению, «распространение заведомо ложных
сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его
репутацию» следует считать клеветой при одновременном наличии двух
факторов:
объективного — заведомого несоответствия действительности
распространенных сведений;
субъективного — восприятия самим оболганным лицом этих сведений как
порочащих его честь и достоинство или подрывающих его репутацию.»[34]
Он же утверждает: «…любой иной подход автоматически предполагает
наличие моральных воззрений, претендующих на всеобщность и обязательность и
притом не облеченных в форму правового закона, что явно противоречит ст.13,
14, 28, 29 Конституции России.»

По моему мнению, в предложении В.А. Сидорова заметен явный перевес в
сторону потерпевшего. Фактически исчезает признак порочащих сведений, как
обязательный признак состава преступления, позволяя привлечь лицо
практически за любые сведения, не соответствующие действительности.
Я же предлагаю другое решение, причем я все же согласен с В.А.
Сидоровым о невозможности применения универсальных критериев определения
порочности. Необходимо учитывать умысел, осознание виновного (принцип
субъективного вменения) по отношению, к тому являются, предполагал ли что
они являются порочащими для потерпевшего. Неважно, считает ли общество в
целом (а фактически судья), эти сведения порочащими. Являются ли сведения
порочащими определяет потерпевший только возбуждая дело. Важно то, что
виновный осознавал, что этот потерпевший какого-либо статуса и именно эти
сведения, может вообщем-то не порочащие, именно этого человека порочат и
(если подходить к клевете как к материальному преступлению) распространение
этих сведений причинит вред его чести и достоинству.
Судья должен учитывать не общественную мораль, и не субъективное
мнение потерпевшего (он свое мнение выразил, возбуждая дело), а порочат ли
эти сведения конкретно потерпевшего в данном его положении, с учетом
конечно принципа субъективного вменения, т.е. осознавал ли виновный, что
эти сведения носят порочащий характер именно для потерпевшего, именно в
данной его ситуации, его положения в обществе, в его кругах.
В нашем обществе еще широко распространены нормы морали, относящие к
позорным, порочащим честь некоторые явления, которые, по сути, едва ли
являются таковыми. Например, общественное мнение признает позорным
отнесение лица к сексуальному меньшинству, объявление его импотентом или
имеющим внебрачных детей, страдающим венерическим заболеванием и т.д.
Поэтому судебная практика признает такие измышления клеветническими. Так,
один из судов Ставропольского края осудил за клевету Х., который
распространял заведомо ложную информацию о том, что жена его сына вступила
в брак, не будучи девственницей. Интересно отметить, что пострадавшим счел
себя сын Х. Во всяком случае, дело было возбуждено именно по его
жалобе.[35]
Вопрос о том, являются ли распространяемые измышления клеветой,
решает потерпевший. Следовательно, субъективная оценка оклеветанного
кладется в основу при возбуждении уголовного дела. Однако наличие или
отсутствие клеветы, степень ее общественной опасности определяет суд,
исходя из понимания им того вреда, который причиняется клеветником
потерпевшему.

Общественно опасные последствия. Споры об определении клеветы как
материального или как формального состава.
Как в формальных, так и в материальных составах различных последствий
на самом деле может быть множество. Так в «…результате клеветы страдают
не только честь и достоинство потерпевшего, но и травмируется его психика,
что нередко влечет причинение реального вреда его здоровью. Кроме того,
клевета может вызвать наступление и других тяжких последствий: неприятности
по службе (увольнение, понижение в должности), самоубийство потерпевшего
или его близких и т.п.»[36] Хотя эти последствия находятся за пределами
состава клеветы, суд по своему усмотрению может учитывать их при назначении
наказания виновному либо нет. Между тем наступление тяжких последствий в
результате клеветы существенным образом повышает степень общественной
опасности содеянного, и законодатель, на наш взгляд, должен дать этому
соответствующую оценку, предусмотрев их в качестве квалифицирующего
обстоятельства.
По поводу определения состава клеветы, как формального или
материального мнения авторов расходятся. В основном мнения расходятся из-за
различий в том, что понимается под общественно опасными последствиями.
Обычно из рассматриваемого предписания закона делается вывод о том, что
клевета является так называемым формальным преступлением, которое окончено
с момента «распространения заведомо ложных сведений, порочащих другое лицо,
в любой форме и хотя бы одному человеку»[37]. Такая точка зрения
представляется ошибочной. Ткачевский Ю.М. пишет, что клевета и оскорбление
являются оконченными преступлениями только тогда, когда потерпевший счел
себя оклеветанным или оскорбленным и возбудил в суде дело о защите своей
чести, достоинства или репутации. В исключительных случаях это в
соответствии со ст.21 УПК РСФСР может сделать прокурор. С точки зрения
этого автора, редакция ст.129 УК РФ нечетко отражает объективную сторону
этого материального, а не формального преступления. Клевета и оскорбление
приобретают юридическое значение, если потерпевший приходит к выводу о том,
что его чести, достоинству или репутации нанесен ущерб, и обращается при
этом к судебной защите. Однако отсчет срока давности для привлечения к
уголовной ответственности за клевету начинается с момента распространения
клеветнических измышлений (ст.78 УК РФ). Дальнейшее исследование этого
вопроса будет происходить в п.3 главы I курсовой работы «субъективная
сторона клеветы» в связи с тесной связью этого вопроса с проблемой
определения формы умысла (стр.27).

Диффамация
От клеветы следует отличать диффамацию[38].
Диффамацией является распространение позорящих другое лицо сведений
независимо от их истинности. Получается, что диффамация является более
широким понятием по отношению к клевете.[39]
В эпоху господства коммунистической идеологии человек не имел права
на личные тайны. Общество должно было знать все о каждом индивиде. Не
случайно А.А. Пионтковский писал: «Признание наказуемости диффамации
противоречило бы основным принципам социалистического демократизма,
необходимости развития критики недостатков, невзирая на лица».
Ответственность за диффамацию в УК РФ тоже не предусмотрена, но ее заменяют
от части иные составы преступлений: нарушение неприкосновенности частной
жизни (ст.137), нарушение тайны переписки, телефонных переговоров,
почтовых, телеграфных или иных сообщений (ст.138), т.е. только те, которые
касаются личной жизни.
Ткачевский Ю.М. все же предлагает ввести и специальную норму об
ответственности за вторжение в частную жизнь в форме диффамации, как
сделано в большинстве стран мира.[40] И он приводит примеры: в 201 УК ФРГ
предусмотрена ответственность за передачу информации, носящей
конфиденциальный характер, или распространение ее содержания. В законе
подчеркнуто, что наказуемо и покушение на данное преступление. В
соответствии со ст.226-2 УК Франции одним из запрещенных действий является
распространение сведений, относящихся к частной жизни гражданина.
Однако эти примеры лишь частично отражают диффамацию – в части
распространения порочащих сведений только о личной жизни. В этой части
нормы об ответственности присутствуют и в УК РФ (ст.137 УК РФ). А с
введением полной диффамации я не согласен.
Если лицо совершает порочные действия, оно нарушает социальные нормы
поведения. Запрет на сообщение сведений о нарушении лицом социальных норм,
ослабил бы действие таких немаловажных социальных норм в регулировании
общественных отношений, как нормы морали, нравственности, групповые нормы
(нормы организаций и объединений), нормы обычаев. Как не должна
накладываться тайна на то, что кто-то нарушает правила закона, также и не
должна на то, что кто-то нарушает правила поведения, нормы морали,
совершает безнравственные поступки, характеризующие его как аморального
человека, а следовательно, чего можно от него ожидать. Общество может знать
о совершении преступления, о гражданско-правовом нарушении, даже самых
незначительных (но нарушая нормы права, лицо обычно нарушает другие
социальные нормы). Почему же нарушение самих социальных норм, например
морали – должно искусственно покрываться тайной, которые могут быть и
страшнее правовых нарушений (предательство близкого человека, ложь, веселое
злорадство на похоронах близкого человека (тещи)), и которые не правовые не
потому, что не важные, а потому, что в принципе не могут быть урегулированы
правом?! Хотя, в этом случае наносится вред чести, но лицо в данном случае
не имеет права на честь, которую оно не заслуживает. Честь должна
соответствовать действительности. Поэтому в случае распространения
сведений, соответствующих действительности она не должна охраняться, а при
распространении заведомо ложных порочащих сведений, наоборот честь
охраняется.
Право не может и не должно регулировать все общественные отношения,
другие социальные нормы справляются с этим, довольно эффективно,
общественное мнение в определенной ситуации может быть сильнее закона и не
следует этому препятствовать введением ответственности за диффамацию. Как в
случае нарушения закона лицо должно претерпевать санкции государства, так и
в случае нарушения норм общества, лицо должно претерпевать санкции
общества.
Я считаю, что даже демократическом государстве достаточно ограничения
за распространение сведений о сугубо частной жизни, а введение
ответственности за диффамацию, т.е. просто за сообщение порочащих сведений
губительно для общества в целом, как единого саморегулирующегося организма.

Завершая анализ понятия клеветы, обратим внимание на то, что основные
его элементы были определены более 100 лет назад Н.С. Таганцевым, по мнению
которого, «клевета в общепринятом значении этого слова есть ложь,
помрачающая честь и доброе имя человека и выражающаяся в несправедливом
приписывании потерпевшему таких проступков, рода деятельности или образа
жизни, которые возбуждают презрение к нему в окружающей среде, в силу
господствующих в ней понятий о нравственности и чести, а также о поведении,
соответствующем известному званию и положению. Существенными условиями
клеветы являются: во-первых, обвинение кого-либо в действии, противном
правилам чести, и, во-вторых, ложность этого обвинения»[41].
Объективная сторона клеветы в ряде зарубежных законодательств уже,
чем определено в УК РФ. Так, согласно ст.266 УК Испании, простой клеветой
признается только обвинение в совершении преступления, распространяемое
лицом, которое знало о его ложности. В Республике Узбекистан (ч.1 ст.139
УК) уголовная ответственность за простую клевету возможна лишь в том
случае, если ей предшествовала административная ответственность за
аналогичное деяние. Изъятие простой клеветы, совершенной впервые, из сферы
уголовной ответственности представляется необоснованным, свидетельствующим
о недооценке общественной опасности этого деяния.

3. Субъективная сторона клеветы

С субъективной стороны, клевета является умышленным преступлением.
Умысел по отношению к деянию всегда прямой, а по отношению к
последствиям может быть как прямой, так и косвенный, т.к. виновный может
безразлично относится к общественно опасным последствиям и может совершать
деяние для достижения других целей. В формальных составах общественно
опасные последствия не рассматриваются. Поэтому «Общепринято, что при
совершении формальных преступлений, которые являются оконченными с момента
совершения действия (или воздержания от него), субъективная сторона
преступления определяется отношением виновного лица к этому действию (или
бездействию)»[42], а он всегда прямой по отношению к деянию. Умысел к не
рассматриваемым последствиям все равно существует, хотя и не учитывается, и
может быть как прямой, так и косвенный. В материальных составах умысел
учитывается по отношению к деянию, потому, что он точней определяет вид
умысла: только прямой или еще и косвенный. Хотя в формальных составах
умысел по отношению к деянию только прямой, он соответствует умыслу
(прямому и косвенному) по отношению к общественно опасным последствиям в
материальных составах. Т.о. прямой умысел в формальных составах
преступлений шире прямого умысла в материальных составах.
Верховный Суд РФ (как ранее Верховный Суд СССР и Верховный Суд РСФСР)
исходит из того, что это преступление может быть совершено только с прямым
умыслом. Данный вывод содержится, например, в решении Судебной коллегии по
уголовным делам Верховного Суда РФ 21 июля 1998 г. по делу К.[43]
Юридическая литература обычно придерживается того же мнения — клевета
совершается только с прямым умыслом[44]. Вместе с тем, некоторые юристы
считают возможным совершение клеветы и с косвенным умыслом. В новом УК из
состава оскорбления исключено указание на умышленный характер совершаемых
действий. Это дает основание некоторым авторам полагать, что оскорбление
может быть совершено и по неосторожности. Как показал опрос практических
работников, более половины опрошенных (54%) считают, что отсутствие в
диспозиции ст.130 УК указания на умышленный характер совершения
преступления создает сложности при квалификации. Соавторы Т. Нуркаева и С.
Щербаков считают, что этот момент должен быть учтен законодателем путем
четкого определения формы вины в конструкции состава оскорбления. Однако я
так не считаю. В соответствии со ч.2 ст.24 «деяние, совершенное только по
неосторожности, признается преступлением лишь в случае, когда это
специально предусмотренно соответствующей статьей…».
Расхождения мнений в возможности совершения клеветы с прямым и
косвенным умыслом или только прямым появляются из-за различий в определении
клеветы как формального или материального преступления. В связи с тесной
связью определения умысла клеветы с определением её как формальное или
материальное преступление я буду рассматривать проблему определения умысла
в месте с проблемой определения клеветы как материального или же
формального состава.
Отнесение клеветы к категории формальных преступлений предполагает,
что их можно совершить только с прямым умыслом.[45] Если к материальных –
как прямой, так и косвенный. Такой точки зрения (о прямом и косвенном
умысле) придерживался, например, А.А. Пионтковский. По его мнению, субъект
«осознает, что он распространяет ложные и позорящие другое лицо сведения и
желает, чтобы они были распространены, или сознательно допускает их
распространение»[46]. Возможность совершения этого преступления с косвенным
(эвентуальным) умыслом признавали А.Н. Трайнин и И.С. Ной[47]. В
подтверждение своего вывода И.С. Ной приводит приговор одного из народных
судов г.Саратова по делу С., которая, чтобы «задеть» гражданина В.,
публично обвинила его в получении взяток[48]. Это самое «задеть» и есть
общественно опасное последствие, учитывая которое автор вынужден признать
материальность состава, а следовательно наличие и косвенного умысла.
Различия в обоих мнениях в том, что умысел определяется через формальное
или же материальное преступление Т.о. субъективная сторона по сути в обоих
мнениях одна. Споры произрастают из объективной стороны.
Казалось бы не имеет значения определение возможности совершения
клеветы с прямым умыслом при, формальном преступлении, или с умыслом
(прямым и косвенным), в материальном.
Рассмотрим, что дают обе позиции.
При определении умысла через понимание клеветы, как формального
преступления, отпадает проблема показывания умысла к общественно опасным
последствиям. Умысел определяется только к деянию, который включает в себя
осознание признаков деяния: порочности, ложности сведений, а не к
общественно опасному последствию: опорочиванию чести, репутации. Но втает
другая проблема доказывания – порочащие эти сведения или нет, а порочность
сведений определить невозможно для всех. Значит здесь надо доказывать
порочность в отношении конкретного человека, т.е. теже общественно опасные
последствия последствия.
Деление на формальные и материальные преступления обуславливается
обязательностью наступления общественно опасных последствий (материальный
состав) или не обязательностью (формальный состав). Если клевету понимать,
как формальное преступление наступление общественно опасных последствий не
обязательно. В каких же случаях при клевете может быть не страдать честь,
достоинство или репутация? Если присутствуют все признаки деяния
(распространение порочных, ложных сведений) неизбежно страдают честь,
достоинство, репутация. Ответственность за формальное преступление, т.е. и
без общественно опасных последствий, обусловлено уже созданием самой угрозы
наступления общественно опасных последствий. Но клевета не может создавать
угрозы наступления общественно опасных последствий, она реально причиняет
вред, если конечно учитывается не «общественная мараль», которую нельзя
использовать, т.к. она может быть другой даже у «нормальных» людей (не
нарушающих нормы права, а просто с другими политическими, сексуальными,
семейными взглядами – унас же плюрализм). Последствия обязательно
наступают, а если они не наступают, значит, «что-то не то» с объективной
стороной – отсутствует признак порочности, ложности, распространения
сведений. Формальность состава клеветы не оправдывает цели своего выделения
– установление ответственности не только за причинение, но и за создание
угрозы общественным отношениям, или причинения вреда бесконечному множеству
общественных отношений. А поэтому я определяю клевету как материальное
преступление. Общественные последствия – это причинение вреда, опорочивание
чести, унижение достоинства или подрыв репутации. И я заканчиваю решение
этой проблемы – раз клевета материальный состав, умысел возможен как
прямой, так и косвенный.
Мнение о том, что клевета имеет материальный состав, высказывает и
Ткачевский Ю.М.: «…клевету нужно причислить к категории материальных
преступлений, которые могут быть совершены как с прямым, так и с косвенным
умыслом»[49]. И он на этом строит последующие выводы в остальной части этой
главы.
Субъективная сторона преступления определяется отношением виновного
лица к последствию своего деяния (в рассматриваемом случае к опорочиванию
чести или репутации лица).
Было бы желательно объективную сторону клеветы определить как
«опорочивание чести и репутации лица, совершенное путем распространения
заведомо ложных сведений».
В части 1 ст.129 УК РФ клевета трактуется как распространение
«заведомо ложных сведений». Иными словами, о качестве информации было
известно заранее. Но передача ее могла происходить как с прямым, так и с
косвенным умыслом.
Клевета может распространяться многоэпизодно: первый клеветник
рассказывает небылицу второму, тот третьему, и т.д. Автор заведомо ложного
сообщения предвидит возможность или неизбежность наступления общественно
опасных последствий (опорочивание другого лица) и желает этого — у него
умысел прямой. Иные же лица в этой цепочке, осознавая несоответствие
действительности этих сведений, а, следовательно, и их общественную
опасность, предвидят возможность наступления опорочивания конкретного лица
(может быть, и незнакомого им), не желают, но сознательно допускают это
последствие или безразлично к нему относятся. Здесь налицо косвенный
умысел.
Но если у лица имеются мотивы мести, неприязни, зависти и др.,
значит, преступление совершается с прямым умыслом. Причем необязательно
такие побудительные причины имеются лишь у автора измышления, «звенья»
цепочки также могут руководствоваться подобными мотивами, и тогда они также
совершают преступление с прямым умыслом.
Признание невозможности совершения клеветы с косвенным умыслом
необоснованно сужает границы этого преступления.
В тех случаях, когда лицо, распространяющее ложные, порочащие кого-
либо сведения, добросовестно заблуждалось относительно соответствия их
действительности, оно не может нести ответственность за клевету. Совершение
этого преступления по неосторожности невозможно.
Необходимо подчеркнуть, что факт наличия клеветы правомочен
определять только суд. Поэтому, например, нельзя было приводить в качестве
одного из оснований увольнения с работы из службы Федеральной связи генерал-
лейтенанта К. голословное обвинение в возведении клеветы на Президента и
его семью.

4. Субъект клеветы

Субъектом клеветы является лицо, достигшее шестнадцатилетнего
возраста. Это преступление может совершаться и в соучастии.

II. Квалифицирующие составы клеветы

1. Публичная клевета

Способ распространения измышлений может придать клевете
квалифицированный характер. Часть 2 ст.129 УК РФ устанавливает
ответственность за квалифицированную клевету. Таковой является клевета,
содержащаяся в публичном выступлении, публично демонстрируемом произведении
или средствах массовой информации.
В отличие от УК РСФСР в УК РФ в качестве квалифицирующего клевету
обстоятельства не упоминается совершение этого преступления в анонимном
письме и лицом, ранее судимым за клевету. Вместе с тем, в ч.2 ст.129 УК РФ
включено новое квалифицирующее клевету обстоятельство — совершение этого
преступления в публичном выступлении. Такое деяние нередко совершается из
политических соображений на собраниях и митингах.
Понятие публичного выступления законом не определено. Ясно, что
публичность выступления на митинге, общем собрании жильцов дома или
подъезда и даже перед группой, состоящей из пяти-шести человек, не вызовет
сомнения. Но едва ли можно считать публичным сообщение клеветнических
измышлений двум-трем лицам. Поэтому факт публичности должен устанавливаться
судом в каждом конкретном случае.
Публично демонстрируемыми произведениями с клеветнической информацией
являются стенные газеты, листовки или сообщения, напечатанные на пишущей
машинке, написанные от руки, графические изображения, фотомонтажи и т.п.,
приклеенные на стендах, стенах, дверях в общественном здании. Целью таких
сообщений является распространение клеветнических вымыслов как минимум
нескольким лицам.
Особенно опасна клевета, распространяемая в средствах массовой
информации: многотиражных газетах, журналах, книгах, брошюрах, по радио и
телевидению. Подобные источники могут распространять клевету среди многих
тысяч и даже миллионов граждан. Несомненно, что масштаб распространения
клеветнических сведений должен учитываться при решении вопроса о назначении
наказания виновному лицу.
Квалифицированная клевета получила за последние годы широкое
распространение среди нечистоплотных политиков. Так, ЛДПР сообщила в
официальном заявлении фракции, подписанном депутатами Государственной Думы
Л., К., М и Б., что Ф., будучи министром финансов правительства Е. Гайдара,
«лоббировал в Государственной Думе интересы криминальной рыночной
экономики». Хорошевский межмуниципальный суд г.Москвы 19 сентября 1995 г.
признал это заявление клеветническим. Он отметил, что Ф. работал в
правительстве не Е. Гайдара, а В. Черномырдина и, к тому же, он не
лоббировал интересы преступного мира, а наоборот — активно и успешно
боролся с ним. Суд обязал в возмещение морального ущерба, причиненного Ф.,
взыскать с лиц, подписавших это заявление, по 2 млн. рублей
(неденоминированных)[50].

2. Клевета, соединенная с обвинением лица в совершении тяжкого или особо
тяжкого преступления.

Самой тяжкой, особо квалифицированной является клевета, соединенная с
обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления (ч.3
ст.129 УК РФ). Такая клевета причиняет серьезнейший ущерб чести и репутации
лица. Рассматриваемое преступление необходимо отличать от заведомо ложного
доноса (ст.306 УК РФ). Клевета направлена на опорочивание чести и репутации
личности, а ложный донос — на возбуждение уголовного дела, т.е. это
преступление против правосудия.

III. Отграничение клеветы от схожих составов.

Отграничение клеветы от гражданского правонарушения
Составы уголовных преступления и клеветы по объективной стороне
сходны с составом гражданско-правового правонарушения, предусмотренного
ст.152 ГК РФ. Во всех случаях объектом правонарушения является честь и
достоинство граждан.
Основное отличие между названным уголовным преступлением и
гражданско-провонарушенем заключается в субъективной стороне составов:
уголовное преступление совершается только виновно, а гражданское
правонарушение независимо от вины (т.е. как при её наличии, так и при её
отсутствии. Если распространявший соответствующие сведения знал, что они не
соответствуют действительности (вина в форме умысла), потерпевшему
предоставляется выбор между гражданским и уголовным судебным
разбирательством. [51]

Отграничение клеветы от оскорбления
В отличие от клеветы оскорбление направляется против достоинства
личности, т.е. оценки человеком собственных качеств, свойств, своего места
в обществе.
При клевете сведения сообщаются третьим лицам, в оскорблении же –
потерпевшему. Причем при оскорблении эти сведения должны быть выражены в
неприличной, циничной форме.

Отграничение клеветы от специальных составов.
Выделяют общие составы: клевета (ст.129) и оскорбление (ст.130), а
также специальные составы: неуважение к суду (ст.297); клевета в отношении
судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего
дознание, судебного пристава, судебного исполнителя (ст.298); оскорбление
представителя власти (ст.319); оскорбление военнослужащего (ст.336).
Отграничение клеветы от спецальных составов в основном производится
по объекту.
Перечисленные виды клеветы и оскорбления особенно опасны, так как
посягают не только на честь и достоинство личности, но и на авторитет
государственной власти, нарушают порядок несения военной службы и т.д. В
определенной степени сюда можно отнести и хулиганство (ст.213), поскольку
факультативным объектом данного состава преступления является честь и
достоинство человека. Если посмотреть место нахождения перечисленных
статей, то получается, что, с одной стороны, законодатель объединяет в одну
главу преступления, посягающие против свободы, чести и достоинства, т.е.
против двух самостоятельных конституционных прав человека. А с другой
стороны, специальные составы преступлений против чести и достоинства
«разбрасывает» по разным разделам и главам Особенной части УК в
соответствии с их основными непосредственными объектами посягательства,
которыми принято считать интересы в сферах правосудия, порядка управления,
военной службы.
Соавторы Т.Нуркаевой и С.Щербакова не согласны с позицией
законодателя: «сегодня, когда российское законодательство ориентировано на
защиту интересов личности, ее прав и свобод, подход законодателя должен
быть иным. Трудно понять, почему, к примеру, при оскорблении представителя
власти основным непосредственным объектом посягательства считается
нормальная деятельность органов власти, их авторитет, а честь и достоинство
представителя власти выступают дополнительным объектом. Все специальные
составы преступлений против чести и достоинства целесообразно предусмотреть
в одной главе «Преступления против чести и достоинства» раздела
«Преступления против личности», а составы преступлений против свободы
выделить в самостоятельную главу.»[52]
Я все же полагаю, что отнесение этих преступлений к специальным
главам необходимо, т.к. это отражает истинную направленность этих деяний на
непосредственный объект.
Эти же авторы продолжают: «закономерно встает вопрос о необходимости
существования специальных составов вообще. Выборочный опрос судей районных
судов г.Уфы, а также работников прокуратуры показал: больше половины (58%)
считают, что нет необходимости создавать специальные нормы о защите чести и
достоинства, достаточно предусмотреть их в общих нормах в качестве
квалифицирующих обстоятельств, 18% затрудняются ответить на этот вопрос и
лишь 24% высказываются за целесообразность сохранения специальных норм о
защите чести и достоинства работников правоохранительной системы.»
Заключение.

В результате проведенного исследования клеветы мной сделаны следующие
выводы:

1. Думается, что УК РФ необоснованно лишает юридические лица
возможности защищать свою деловую репутацию от клеветы. Я считаю, что
следует предусмотреть данный состав в главе преступлений в сфере
экономической деятельности. (стр.8)

Человек имеет право на честь и достоинство (обладает
правоспособностью) не зависимо от способности это право осуществлять,
защищать (дееспособность). В случае отсутствия у лица дееспособности, это
право осуществляют, защищают от его имени его представители.
2. Таким образом право на честь и достоинство имеют все и должно
защищаться и при недееспособности лица. (стр.8)

3. Умершие могут быть оклеветаны, так как заведомо ложные сведения
наносят урон их чести и репутации (а мнение о последних сложилось в
общественном сознании, в сознании родных, близких или знакомых). Причем
охраняется в этом случае, как я считаю, не право у мершего лица, а
общественный порядок. (стр.9)

4. Предлагаю рассматривать вопрос о клевете умершего в рамках статьи
клеветы. (стр.10)

5. Предметом клеветы не являются сведения. Клевета относится к
преступлениям, не имеющим предмета преступления. (стр.11)

Распространение сведений, при ясном понимании всеми того, что они
ложные, например, шутка, преступлением, по сути, не являются.
6. Я предлагаю выделить в качестве обязательного признака объективной
стороны, такой признак, как способ совершения преступления – в виде обмана.
(стр.12)

7. Хотя существует значительная схожесть регламентации в УК РСФСР и
УК РФ состава рассматриваемого преступления позволяет при анализе
использовать судебную практику и литературу прошлых лет, все же следует
избегать их использования, относительно некоторых признаков клеветы, в
особенно при определении порочности, о чем было подробно раскрыто в данной
работе. (стр.15)

В наше время, когда в обществе происходит переоценка моральных
ценностей, решение вопроса о том, позорит ли лицо распространение
определенных сведений порой, представляет известные трудности.
8. Порочность сведений должна определяться исходя не столько из общей
единой морали, что представляется не возможным в условиях плюрализма, а
исходя из порочности этих сведений для конкретного потерпевшего, именно в
данной его ситуации, его положения в обществе, в его кругах, с учетом
конечно принципа субъективного вменения. То есть виновный осознавал, что
эти сведения, вообщем-то не порочные именно этому человеку принесут вред
его чести, достоинству, репутации, подорвут его статус и желал их
распространить. (стр.21)

Общественно опасные последствия (причинение вреда чести, унижение
достоинства, подрыв репутации) при клевете неизбежно наступают при наличии
всех признаков объективной стороны.
9. Поэтому по сути клевета является материальным преступлением и
диспозицию ст.129 следует внести изменения, определяющие клевету как
материальный состав. (стр.22,29)

10. А стало быть, если клевета является материальным преступлением,
вина может быть в виде как прямого умысла, так и косвенного. (стр.29)

11. Я полагаю, что отнесение специальных составов клеветы к
специальным главам необходимо, т.к. это отражает истинную направленность
этих деяний на непосредственный объект. (стр.34)

Список используемых
нормативно-правовых актов и литературы

1. Конституция Российской Федерации.

2. Уголовный кодекс РФ.

3. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 18 августа 1992 г. N 11 в
редакции Постановления Пленума от 21 декабря 1993 г. N 11 с изменениями и
дополнениями, внесенными Постановлением Пленума от 25 апреля 1995 г. N 6
«О некоторых вопросах, возникших при рассмотрении судами дел о защите
чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и
юридических лиц».
4. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25 сентября 1979 г. N 4 «О
практике рассмотрения судами жалоб и дел о преступлениях, предусмотренных
ст. 112, ч. 1 ст. 130 и ст. 131 УК РСФСР»
5. Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. N 2.
6. Бюллетень Верховного Суда РФ. 1992. N 10.
7. Бюллетень Верховного Суда СССР. 1990. N 5.
8. Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1983. N 3.
9. Комментарий к УК РФ. М., 1998 г.
10. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. М., 1998 г.

11. Белявский А.В. О гражданско-правовой защите чести // Советское
государство и право. 1965. N 9.
12. Колоколов Н. Злые языки – страшнее пистолета. // Российский судья.-
2002.-№3.
13. Курс советского уголовного права. Л., 1973. Т.3.
14. Курс советского уголовного права. М., 1971. Т.5.
15. Курс советского уголовного права. М., 1955. Т.1.
16. Курс уголовного права. Общая часть. М., 1999. Т.1.
17. Николаев A. Ответственность за клевету и оскорбление // Советская
юстиция. 1963. N 20.
18. Ной И.С. Охрана чести и достоинства личности в советском уголовном
праве. Саратов., 1959.
19. Нуркаева Т., Щербаков С. Уголовно-правовая охрана чести и достоинства
личности. // Российская юстиция, N 2, февраль 2002 г.
20. Понятия чести и достоинства, оскорбления и ненормативности в текстах
права и средств массовой информации. М., 1997.
21. Придворов Н.А. Правовые и философские вопросы субъективного права на
честь и достоинство // Советское государство и право. 1968. N 3.
22. Придворов Н.А. Правовые и философские вопросы субъективного права на
честь и достоинство // Советское государство и право. 1968. N 3.
23. Рудый Н.К. // Российский судья.-2002.-№8.
24. Семёнова О.Ю. Некоторые особенности рассмотрения судами дел о защите
чести, достоинства и деловой репутации. // Российский судья.-2002.-№4.
25. Сидоров В.А. Как добиться эффективной правовой защиты от клеветы. //
Гражданин и право, N 2, август 2000 г.
26. Ткачевский Ю.М. Уголовная ответственность за клевету. //
Законодательство, 1999, N 11.
27. Трубников П. Гражданско-правовая защита чести и достоинства гражданина
// Социалистическая законность. 1974. N 3.
28. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть. М., 1996.
29. Уголовное право. Общая часть. М., 1998 г.
30. Уголовное право. Особенная часть. М., 1998 г.
31. Известия. 1995. 29 ноября.
————————
[1] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25 сентября 1979 г. N 4
«О практике рассмотрения судами жалоб и дел о преступлениях,
предусмотренных ст. 112, ч. 1 ст. 130 и ст. 131 УК РСФСР»
[2] Колоколов Н. Злые языки – страшнее пистолета. // Российский судья.-
2002.-№3. С.24.
[3] Т. Нуркаева, С. Щербаков. Уголовно-правовая охрана чести и
достоинства личности. // Российская юстиция, N 2, февраль 2002 г.
[4] Ткачевский Ю.М. Уголовная ответственность за клевету. //
Законодательство, 1999, N 11.
[5] Т. Нуркаева, С. Щербаков. Уголовно-правовая охрана чести и достоинства
личности. // Российская юстиция, N 2, февраль 2002 г.
[6] В.А. Сидоров. Как добиться эффективной правовой защиты от клеветы. //
Гражданин и право, N 2, август 2000 г.
[7] См., напр.: Ной И.С. Охрана чести и достоинства личности в советском
уголовном праве. Саратов, 1959. С.5; Комментарий к УК РФ. М., 1998 г.
С.284; Уголовное право. Особенная часть. М., 1998 г. С.116.
[8] Курс советского уголовного права. М., 1971. Т.5. С.197.
[9] См., напр.: Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть.
М., 1996. С.106.
[10] Понятия чести и достоинства, оскорбления и ненормативности в
текстах права и средств массовой информации. М., 1997. С.12.
[11] Курс советского уголовного права. Л., 1973. Т.3. С.611.
[12] Ткачевский Ю.М. Уголовная ответственность за клевету. //
Законодательство, 1999, N 11.
[13] Понятия чести и достоинства, оскорбления и ненормативности в
текстах права и средств массовой информации. С.13.
[14] В некоторых зарубежных странах уголовным законодательством такая
возможность предусмотрена. Так, в 1 ст.212 УК Республики Польша определено,
что клевета представляет собой посягательство, направленное на подрыв
сложившегося в обществе мнения о достоинствах личности, группы лиц,
учреждения, юридического лица или организационного объединения без
образования юридического лица.
[15] Курс советского уголовного права. Л., 1973. Т.3. С.611.
[16] Ткачевский Ю.М. Уголовная ответственность за клевету. //
Законодательство, 1999, N 11.
[17] Т. Нуркаева, С. Щербаков. Уголовно-правовая охрана чести и
достоинства личности. // Российская юстиция, N 2, февраль 2002 г.
[18] Уголовное право. Особенная часть. М., 1998 г. С.116.
[19] Ткачевский Ю.М. Уголовная ответственность за клевету. //
Законодательство, 1999, N 11. Циц.по: Уголовный кодекс Украинской ССР:
Научно-практический комментарий. Киев, 1978. С.361.
[20] Курс уголовного права. Общая часть. М., 1999. Т.1. С.210.
[21] Там же.
Но существует и иная точка зрения. Так, В.Я. Таций полагает, что
предметом преступления является и человек (см.: Объект и предмет
преступления в советском уголовном праве. Харьков, 1988. С.42).
[22] Бюллетень Верховного Суда СССР. 1990. N 5. С.12; Бюллетень
Верховного Суда РФ. 1992. N 10. С.10.
[23] Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1983. N 3. С.5.
[24] Николаев A. Ответственность за клевету и оскорбление // Советская
юстиция. 1963. N 20. C. 21-22.
[25] В.А. Сидоров. Как добиться эффективной правовой защиты от клеветы.
// Гражданин и право, N 2, август 2000 г. Циц. по: Придворов Н.А. Правовые
и философские вопросы субъективного права на честь и достоинство //
Советское государство и право. 1968. N 3. C. 97-100.
[26] Трубников П. Гражданско-правовая защита чести и достоинства
гражданина // Социалистическая законность. 1974. N 3. С. 34-37.
[27] В.А. Сидоров. Как добиться эффективной правовой защиты от клеветы.
// Гражданин и право, N 2, август 2000 г. Циц.по Придворов Н.А. Правовые и
философские вопросы субъективного права на честь и достоинство // Советское
государство и право. 1968. N 3. C. 97-100.
[28] Белявский А.В. О гражданско-правовой защите чести // Советское
государство и право. 1965. N 9. С. 116-120.
[29] В.А. Сидоров. Как добиться эффективной правовой защиты от клеветы.
// Гражданин и право, N 2, август 2000 г. Циц.по: Научно-практический
комментарий к Основам гражданского законодательства Союза ССР и союзных
республик. М.: Госюриздат, 1962. C. 59.
[30] См.: Белявский А.В. Из практики применения ст.7 Основ гражданского
законодательства // Советская юстиция. 1965. N 4. C. 9-11.
[31] В.А. Сидоров. Как добиться эффективной правовой защиты от клеветы.
// Гражданин и право, N 2, август 2000 г. Циц.по: Иоффе О.С. Новая
кодификация советского гражданского законодательства и охрана чести и
достоинства граждан // Советское государство и право. 1962. N 7. C. 59-71.
[32] См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 18 августа 1992 г.
N 11 в редакции Постановления Пленума от 21 декабря 1993 г. N 11 с
изменениями и дополнениями, внесенными Постановлением Пленума от 25 апреля
1995 г. N 6 «О некоторых вопросах, возникших при рассмотрении судами дел о
защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и
юридических лиц».
[33] В.А. Сидоров. Как добиться эффективной правовой защиты от клеветы.
// Гражданин и право, N 2, август 2000 г.
[34] В.А. Сидоров. Как добиться эффективной правовой защиты от клеветы.
// Гражданин и право, N 2, август 2000 г.
[35] Ткачевский Ю.М. Уголовная ответственность за клевету. //
Законодательство, 1999, N 11.
[36] Т. Нуркаева, С. Щербаков. Уголовно-правовая охрана чести и
достоинства личности. // Российская юстиция, N 2, февраль 2002 г.
[37] Уголовное право. Особенная часть. М., 1998 г. С.116.
[38] В переводе с латинского диффамация — разглашение, лишение доброго
имени, опорочивание путем распространения.
[39] Т. Нуркаева, С. Щербаков. Уголовно-правовая охрана чести и
достоинства личности. // Российская юстиция, N 2, февраль 2002 г.
[40] Ткачевский Ю.М. Уголовная ответственность за клевету. //
Законодательство, 1999, N 11.
[41] Ткачевский Ю.М. Уголовная ответственность за клевету. //
Законодательство, 1999, N 11. Циц.по: Таганцев Н. С. Комментарий к Уставу о
наказаниях, налагаемых мировыми судьями, 1885 г.: Изд. 14-е, доп. Спб.,
1902. С.245.
[42] Ткачевский Ю.М. Уголовная ответственность за клевету. //
Законодательство, 1999, N 11.
[43] Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. N 2. С.12.
[44] См., напр.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации.
М., 1998 г. С.284; Уголовное право. Общая часть. М., 1998 г. С.116; Рудый
Н.К. // Российский судья.-2002.-№8. С.38.
[45] Ткачевский Ю.М. Уголовная ответственность за клевету. //
Законодательство, 1999, N 11.
[46] Курс советского уголовного права. М., 1955. Т.1. С.665; Курс
советского уголовного права. М., 1971. Т.5. С.199.
[47] Трайнин А., Меньшагин В., Вышинский З. Комментарий к УК РСФСР. М.,
1944. С.206; Ной И.С. Охрана чести и достоинства личности в советском
уголовном праве. Саратов., 1959. С.63.
[48] Там же. С.67.
[49] Ткачевский Ю.М. Уголовная ответственность за клевету. //
Законодательство, 1999, N 11.
[50] См.: Известия. 1995. 29 ноября.
[51] Семёнова О.Ю. Некоторые особенности рассмотрения судами дел о
защите чести, достоинства и деловой репутации. // Российский судья.-2002.-
№4. С.9-10.
[52] Т. Нуркаева, С. Щербаков. Уголовно-правовая охрана чести и
достоинства личности. // Российская юстиция, N 2, февраль 2002 г.