Глава 1. Тема революции и гражданской войны   

      в творчестве русских писателей.

1.1.  А.А. Фадеев – «важнейший зачинатель советской ли­тературы,
певец юности нового мира и нового человека». Роман «Разгром»

                                                                                 
          А  где   он,   бог-то?  –

                                                                  
  усмехнулся   хромой. –

                                                                   
Нет бога-то… нет, нет,

                                                                    нет,    
ядрена     вошь!

                                                                
                    А.А. Фадеев,

Роман, который и поныне находится в обращении, выдержавший
про­верку временем, — это «Разгром» А.А. Фадеева. В романе «тесный ми­рок
партизанского отряда представляет собой художественную миниа­тюру реальной
картины большого исторического масштаба. Система образов «Разгрома», взятая в
целом, отразила реально-типическое со­отношение основных социальных сил нашей
революции». Не случайно, что ядро партизанского отряда составляли рабочие,
шахтёры, «уголь­ное племя» составляли наиболее организованную и сознательную
часть отряда. Это Дубов, Гончаренко, Бакланов, беззаветно преданные делу
революции. Всех партизан объединяет единая цель борьбы.

   Со всей своей страстью писателя-коммуниста и революционера
А.А. Фадеев стремился приблизить светлое время коммунизма. Эта гумани­стическая
вера в прекрасного человека пронизывала самые тяжелые картины и положения, в которые
попадали его герои.

   Для А.А. Фадеева революционер не возможен без этой
устремленно­сти в светлое будущее, без веры в нового, прекрасного, доброго и чис­того
человека.

   Характеристика большевика Левинсона, героя романа
«Разгром», как человека стремящегося и верующего в лучшее, заключена в
следующей цитате: «…все, о чем он думал, было самое глубокое и важное, о чем он
только мог думать, потому что в преодолении этой скудости и бед­ности
заключался основной смысл его собственной жизни, потому что не было никакого Левинсона,
а был бы кто-то другой, если бы не жила в нем огромная, не сравнимая ни с каким
другим желанием жажда но­вого, прекрасного, сильного и доброго человека. Но
какой может быть разговор о новом, прекрасном человеке до тех пор, пока громадные
миллионы вынуждены жить такой первобытной и жалкой, такой не­смыслимо-скудной
жизнью».

   Романы А.А. Фадеева становились огромными событиями в
литера­турной жизни, вокруг них нередко возникали споры, и они ни кого не 
оставляли равнодушными. И «Разгром» не исключение из этого поле­мического
списка.

   Если брать чисто внешнюю оболочку, развитие событий, то
это дей­ствительно история разгрома партизанского отряда Левинсона. Но А.А. Фадеев
использует для повествования один из самых драматических моментов в истории
партизанского движения на Дальнем Востоке, ко­гда объединенными усилиями
белогвардейских и японских войск были нанесены тяжелые удары по партизанам Приморья.

   Оптимистическая идея «Разгрома» не в финальных словах:
«…нужно было жить и исполнять свои обязанности», не в этом призыве, объеди­нившем
жизнь, борьбу и преодоление, а во всей структуре романа, именно в расположении
фигур, их судеб и их характеров.

   Можно обратить внимание на одну особенность в построении
«Раз­грома»: каждая из глав не только развивает какое-то действие, но и со­держит
полную психологическую развертку, углубленную характери­стику одного из
действующих лиц. Некоторые главы так и названы по именам героев: «Морозка»,
«Мечик», «Левинсон», «Разведка Мете­лицы». Но это не значит, что эти лица
действуют только в этих главах. Они принимают самое активное участие во всех
событиях жизни всего отряда. Фадеев, как последователь Льва Николаевича
Толстого, иссле­дует их характеры во всех сложных и порой компрометирующих об­стоятельствах.
В то же время, создавая все новые психологические  портреты, писатель стремится
проникнуть в самые сокровенные уголки души, пытаясь предвидеть мотивы и
поступки своих героев. С каждым поворотом событий обнаруживаются все новые
стороны характера.

   Чтобы определить основной смысл романа я выбрал способ
нахожде­ния основного героя произведения. Таким образом, можно рассмот­реть,
как из обыкновенных, повседневных ребят, как из нормальных, ничем не
отличающихся друг от друга рабочих вырастают дети рево­люции.

   Но не так легко ответить на такой, казалось бы, наивный
вопрос. Од­ного главного героя можно видеть в командире партизанского отряда
Левинсоне. Другую личность можно вообразить, сливая воедино об­разы Левинсона и
Метелицы, потому что своими особенными чертами они вместе воплощают истинный
героизм борьбы. Третья композици­онная окраска романа лежит в сознательном
противопоставлении двух образов: Морозки и Мечика, и в связи с таким замыслом
писателя лич­ность Морозки выдвигается на первые места. Существует даже такой
вариант, где подлинным героем романа становится коллектив – парти­занский
отряд, слагаемый из множества более или менее детально опи­санных характеров.

   Но все-таки тему такого многогеройного романа «ведет»
Левинсон, ему отдан голос в самых важных размышлениях о целях революции, о
характере взаимоотношений между руководителями и народом. С ним соотнесены,
сравнены и противопоставлены почти все основные пер­сонажи.

   Для молодого Бакланова, «геройского помощника» командира
от­ряда, Левинсон «человек особой, правильной породы», у которого сле­дует
учиться и за которым надо следовать: «…он знает только одно – дело. Поэтому
нельзя не доверять и не подчиняться такому правиль­ному человеку…» Подражая ему
во всем, даже во внешнем поведении, Бакланов вместе с тем незаметно перенимал и
ценный жизненный опыт – навыки борьбы. К таким же людям «особой, правильной
породы» Морозка относит командира взвода шахтера Дубова, подрывника Гон­чаренко.
Для него они становятся примером, достойным подражания.

   Кроме Бакланова, Дубова и Гончаренко, сознательно и
целеустрем­ленно участвующих в борьбе, с Левинсоном соотнесен и образ Мете­лицы,
бывшего пастуха, который «весь был огонь и движение, и хищ­ные его глаза всегда
горели ненасытным желанием кого-то догонять и драться». Со слов Бакланова,
намечен и возможный путь Метелицы: «Давно ли коней пас, а годика через два,
гляди, всеми нами командо­вать будет…» Это человек, для которого революция –
цель и смысл существования.

   Соотнесены с образом Левинсона также Морозка и Мечик – две
важ­нейшие фигуры в романе. Как писал сам А.А. Фадеев: «В результате
революционной проверки оказалось, что Морозка является человече­ским типом
более высоким, чем Мечик, ибо стремления его выше, — они и определяют развитие
его личности как более высокой».

   Что же касается юного Мечика, то перед ним был один из
главных моментов выбора жизненного пути. И как человек молодой и неопыт­ный он
избрал для него романтический путь. О таких моментах в жизни А.А. Фадеев
сказал: «…уже свершился белый переворот, шла уже кровавая битва, в которую был
втянут весь народ, мир раскололся, перед каждым юношей уже не фигурально, а
жизненно вставал вопрос: «В каком сражаться стане?»

   А.А. Фадеев, ставя Мечика в различные положения,
показывает, что его драма не в столкновении романтической мечты с суровой
реально­стью жизни. Сознание Мечика воспринимает лишь внешнюю, поверх­ностную
сторону явлений и событий.

   Завершающим для понимания юноши и его судьбы становится
ноч­ной разговор с Левинсоном. К этому времени накопилось не мало обид. Мечик
оказался мало приспособленным к партизанской жизни. Как че­ловек посторонний,
смотревший на отряд со стороны он с предельной, ожесточающей откровенностью
говорит Левинсону: «Я теперь никому не верю… я знаю, что, если бы я был
сильнее, меня бы слушались, меня бы боялись, потому что каждый здесь только с
этим и считается, каждый смотрит только за тем, чтобы набить себе брюхо, хотя
бы для этого украсть у своего товарища, и никому нет дела до всего осталь­ного…
Мне даже кажется иногда, что, если бы они завтра попали к Колчаку, они так же
служили бы Колчаку и так же жестоко расправля­лись со всеми, а я не могу, а я
не могу этого делать!..»

   Есть у А.А. Фадеева и еще одна идея: «Цель оправдывает
средства». В этом отношении перед нами предстает Левинсон, который не оста­навливается
ни перед какой жестокостью, чтобы спасти отряд. В этом вопросе ему помогает Сташинский,
давший клятву Гиппократа! А сам доктор и, казалось бы, Левинсон происходят из
интеллигентного обще­ства. До какой степени нужно измениться, чтобы убить
человека. Этот процесс «ломки» человека можно наблюдать, принимая во внимание
то, как преображается Мечик: «Люди здесь другие, надо и мне как-то
переломиться…»

   В конце романа перед нами плачущий Левинсон, командир
разгром­ленного партизанского отряда:

   «…он сидел потупившись, медленно мигая длинными мокрыми рес­ницами,
и слезы катились по его бороде… Всякий раз, как Левинсону удавалось забыться,
он начинал снова растерянно оглядываться и, вспомнив, что Бакланова нет, снова
начинал плакать.

   Так выехали они из леса – все девятнадцать».

   Сам А.А. Фадеев, определил ос­новную тему своего романа:
«В граж­данской войне происходит отбор человеческого материала, все враж­дебное
сметается революцией, все не способное к настоящей револю­ционной борьбе,
случайно попавшее в лагерь революции отсеивается, а все поднявшееся из
подлинных кор­ней революции, из миллионных масс народа, закаляется, растет,
разви­вается в этой борьбе. Происхо­дит огромнейшая переделка людей».

В главной теме перевоспитания человека в революции полнее,
чем в других, выражается идейное содержание романа; это находит отраже­ние во
всех элементах произведения: композиции, отдельных образах, всей образной
системы. Подчеркивая эту мысль, ?А. Бушнин?  пишет: «каждый из основных
персонажей «Разгрома» имеет свой законченный, индивидуально выраженный образ.
Вместе с тем сцепление человече­ских фигур в романе, совокупность всех социальных,
культурных, идейных и нравственных разновидностей (большевик Левинсон, рабо­чие
– Морозка, Дубов, Гончаренко, Бакланов, крестьяне – Метелица, Кубрак,
интеллигенты – Сташинский, Мечик и т.д.) образуют сложную «противоречивую
картину духовного становления  нового человека, советского гражданина, в
практике революции»

   Непобедимость революции – в ее жизненной силе, в глубине
проник­новения в сознание зачастую самых отсталых в прошлом людей. По­добно
Морозке, эти люди поднимались к осознанному действию ради самых высоких
исторических целей. В Морозке А Фадеев показал обобщенный образ человека из
народа, перевоспитания людей в огне революции и гражданской войны, «переделку
человеческого мате­риала», дал историю выработки нового сознания, пережитого
миллио­нами людей в первые годы новой власти.

А. Фадеев писал: «Морозка – человек с тяжелым прошлым. Он мог
ук­расть, мог грубо выругаться, мог грубо обойтись с женщиной, очень много в
жизни не понимал, мог врать, пьянствовать. Все эти черты его характера,
бесспорно, огромные его недостатки. Но в трудные, ре­шающие моменты борьбы он поступал
так, как нужно для революции, преодолевая свои слабости. Процесс участия его в
революционной борьбе был процессом формирования его личности». В этом и была
главная опти­мистическая идея трагического романа «Разгром», кото­рый и сейчас
дает возможность обратиться к вопросу о революционном гуманизме, который,
вобрав прогрессивных идей  прошлого, явился новой степенью нравственного
развития человечества.

Подведя итог всему выше сказанному, можно отметить, что
писатель в романе «Разгром» утверждал торжество революционного дела, связы­вая
его с правдивым, исторически-конкретным воспроизведением дей­ствительности,
которую изображал со всеми ее противоречиями, пока­зывая борьбу нового со
старым, проявляя при этом особый интерес к показу  процесса рождения нового
человека в условиях нового вре­мени.

Характеризуя эту особенность романа, К. Федин писал: «… в
двадца­тых годах А. Фадеев был одним из первых, кто поставил себе задачу
коренной важности для всей литературы – создание  положительного героя – и
выполнил эту задачу в романе «Разгром»…»

Конкретизируя эту мысль, можно привести высказывание самого
А. Фадеева, который, характеризуя свой творческий метод, говорил, что он
стремился прежде всего полнее «передать процессы изменения в ________, происходящие
в людях, в их желаниях, стремлениях, пока­зать, под влиянием чего происходят
эти изменения, показать, через ка­кие этапы совершается развитие, формирование
нового человека со­циалистической культуры».

«Разгром» явился знаменательным событием в истории ранней совет­ской
прозы, став на время средоточием горячих споров о дальнейших судьбах
литературы. Успех романа Фадеева, новаторского произведе­ния, основывается на
высоких  идейно-художественных достоинствах. Талантливо изобразив процесс
становления нового человека, в рево­люции и гражданской войне, Фадеев
зарекомендовал себя  как превос­ходный мастер психологического анализа,
вдумчивый проникновенный художник, воспринявший традиции классической
литературы.

1.2. Свойственные жизни противоречия эпохи классовой борьбы,
изображаемые в романе М.А. Шолохова «Тихий Дон»

«Я хотел бы, чтобы мои книги

помогали людям стать лучше,

 стать чище душой, пробуждать

 любовь к человеку, стремление активно

 бороться за идеи гуманизма и прогресса человечества».

М.А. Шолохов

    М.А. Шолохов пришел в литературу с темой рождения нового
обще­ства  в накале и трагедиях классовой борьбы. Его романы «Тихий Дон» и
«Поднятая целина» получили единодушное и широкое признание миллионов людей как
правдивая художественная летопись историче­ских судеб, социальных стремлений и
духовной жизни народа, совер­шившим революцию, построившим новое общество.
Писатель стре­мился воплотить героику и драматизм революционной эпохи, раскрыть
силу и мудрость родного народа, донести читателям « очарование че­ловечности, и
отвратительную сущность жестокости и вероломства, подлости и стяжательства как
страшного порождения порочного мира.

    В годы гражданской войны Шолохов жил на Дону, служил в
продо­вольственном отряде, участвовал в борьбе с бандами белых. После окончания
гражданской войны Шолохов работает каменщиком, черно­рабочим, статистиком,
счетоводом.

    Шолохов принадлежит к тому поколению советских писателей,
ко­торых сформировала революция и  гражданская война.

    В ²Тихом Доне² Шолохов выступает, прежде всего, как мастер эпи­ческого повествования.
Широко и свободно развертывает художник ог­ромную историческую панораму бурных
драматических событий. ²Ти­хий Дон² охватывает период в десять лет — с 1912 по 1922 год. То были годы
небывалой исторической насыщенности: Первая Мировая Война, февральский
переворот, Октябрьская революция, гражданская война. Со страниц романа
вырисовывается целостный образ эпохи величай­ших перемен, революционного
обновления. Герои живут той жизнью, которая является идеалом миллионов и
миллионов людей. Кто же они? Казаки, труженики, земледельцы и воины. Все они
живут в хуторе Та­тарском, расположенном на высоком берегу Дона. Немалое расстояние
отделяет этот хутор от ближайшего города, не сразу долетают вести из большого
мира до казачьих куреней. Но именно хутор с его укладом и традициями, нравами и
обычаями, именно мятущаяся душа, «простой и бесхитростный ум «Григория
Мелехова, пламенное сердце Аксиньи, нетерпеливая и угловатая натура Мишки
Кошевого, добрая душа казака Христони явились для художника тем зеркалом, в
котором отразились события большой истории и перемены в быту, сознании и психологии
людей».

В «Тихом Доне» развеяна легенда о сословной монолитности, со­циальной
и кастовой замкнутости казачества. На хуторе Татарском действуют те же
закономерности социального расслоения, классовой дифференциации, что и в любом
месте крестьянской России. Повествуя о жизни хутора, Шолохов, по существу, дает
социальный срез совре­менного общества с его экономическим неравенством и
классовыми противоречиями.

            Неотвратимо «шагает» по страницам ²Тихого Дона² история, в эпическое действие  втягиваются
судьбы десятков персонажей, ока­завшихся на перепутьях войны. Грохочут грозы, в
кровопролитных схватках сталкиваются враждующие станы, и на фоне разыгрывается
трагедия душевных метаний Григория Мелехова, который оказывается заложником
войны: он всегда в центре грозных событий. Действие в романе развивается в двух
планах – историческом и бытовом, личном. Но оба плана даны в неразрывном
единстве. Григорий Мелехов стоит в центре ²Тихого Дона² не только в том смысле, что ему уделено больше внимания: почти все
события в романе либо происходят с самим Меле­ховым, либо так или иначе связаны
с ним. «Наша эпоха – эпоха обост­рения борьбы за Мелеховых…в условиях всемирной
популярности шо­лоховской эпопеи особенно бросаются в глаза неточность и
ограничен­ный подход к образу Мелехова как образу отщепенца, морально дегра­дирующего
человека, которого ждет, якобы, неизбежная гибель. Это противоречит отношению к
нему самого автора и большинства читате­лей. Шолохов учит мудрому соединению
политической проницательно­сти и принципиальности с гуманностью и чуткостью», —
эти слова при­надлежат А.И. Метченко, который высоко оценил роман-эпопею Шо­лохова
в своих статьях « Великой силой слова» и «Мудрость худож­ника». Шолохов с
шекспировской глубиной лепит образ, нигде и нико­гда не теряющий такого человеческого
качества, как очарование лич­ности. А.И. Метченко утверждает, что перед нами не
только образ за­блудившегося на перепутьях истории донского казака, но и тип
эпохи и та распространенная психологическая и политическая ситуация, при
которой человек должен сделать свой выбор: прошлое или будущее, уже испытанное
и пережитое или неизвестное, неясное.

В последнее время высказывается мнение, что «воспитательное
воз­действие образа Мелехова возрастает». В чем же состоит оно, прежде всего?
Наверное, в исступленном правдоискательстве, в этической бес­компромиссности.
На наш взгляд эта книга тем поучительна и важна молодым читателям , что напоминает
о праве и обязанности каждого на свой выбор. При всем том, что Григорий Мелехов
тяжело ошибается в поступках, он никогда не кривит душой. Величие Мелехова
состоит в том, что в нем нет «второго человека».

            Мелехов охарактеризован в романе разносторонне.
Юношеские годы его показаны на фоне жизни и быта казачьей станицы. Шолохов правдиво
рисует патриархальный строй жизни станицы. Характер Гри­гория Мелехова формируется
под воздействием противоречивых впе­чатлений. Казачья станица воспитывает в нём
с ранних лет отвагу, прямодушие, смелость, и вместе с тем она внушает ему
многие пред­рассудки, передающиеся от поколения к поколению. Григорий Мелехов умён
и по-своему честен. Он страстно стремится к правде, к справед­ливости, хотя
классового понимания справедливости у него нет. Этот человек яркий и крупный, с
большими и сложными переживаниями. Нельзя понять до конца содержание книги, не
уяснив сложности пути главного героя, обобщающей художественной силы образа.

Немалое достоинство роману «Тихий Дон»
придает сочета­ние эпичес­кого изображения великих исторических событий с
удивительной ли­ричностью повествования, передачей тончайших интимных пережива­ний
людей, раскрытием их самых сокровенных чувств и мыслей, и в большей мере это
относится I к описанию женских образов простых русских женщин.

Смолоду был добрым, отзывчивым к чужой беде, влюблённым во
всё живое в природе. Как-то на сенокосе случайно зарезал дикого утёнка и «с
внезапным чувством острой жалости глядел на мёртвый комочек, лежавший у него на
ладони». Писатель заставляет нас запомнить Гри­гория в гармоничной слитности с
миром природы.

Как трагедия пережита Григорием первая пролитая им человеческая
кровь. В атаке он убил двух австрийских солдат. Одного из убийств можно было
избежать. Сознание этого страшной тяжестью легло на душу. Скорбный облик
убитого являлся потом и во сне, вызвал «нут­ряную боль». Описывая лица попавших
на фронт казаков, писатель нашёл выразительное сравнение: они напоминали
«стеблинки скошен­ной вянущей и меняющей свой облик травы». Таким скошенным
вяну­щим стеблем стал и Григорий Мелехов: необходимость убивать лишала его душу
нравственной опоры в жизни.

Григорию Мелехову много раз приходилось наблюдать жестокость
и белых, и красных, поэтому лозунги классовой ненависти стали ка­заться ему
бесплодными: ²Хотелось
отвернуться от всего бурлившего ненавистью, враждебного и непонятного мира …
Тянуло к большеви­кам – шёл, других вёл за собой, а потом брало раздумье,
холодел серд­цем².

Междоусобицы измотали Мелехова, но человеческое в нём не
угасло. Чем больше втягивал Мелехова водоворот гражданской войны, тем во­жделённее
его мечта о мирном труде. От горя утрат, ран, метаний в поисках социальной
справедливости Мелехов рано постарел, утратил былую удаль. Однако не растерял
«человеческое в человеке», его чув­ства и переживания – всегда искренние – не
притуплялись, а пожалуй, обострялись.

Проявления его отзывчивости и сочувствия людям особенно
вырази­тельны в завершающих частях произведения. Героя потрясает зрелище
убитых: «обнажив голову, стараясь не дышать, осторожно» объезжает он мёртвого
старика, растянувшегося на рассыпанной золотой пше­нице. Проезжая местами, где
катилась колесница войны, печально ос­танавливается перед трупом замученной
женщины, поправляет на ней одежду, предлагает Прохору похоронить её. Он похоронил
невинно убитого, доброго, трудолюбивого деда Сашку под тем же тополем, где в
своё время последний похоронил его и Аксиньи дочь. В сцене похо­рон Аксиньи
перед нами предстаёт убитый горем, выпивший до краёв полную чашу страданий, до
срока постаревший человек, и мы пони­маем: ощутить с такой глубинной силой горе
утраты могло только ве­ликое, хотя и израненное сердце.

В заключительных сценах романа Шолохов обнажает страшную опус­тошенность
своего героя. Мелехов потерял самого любимого человека – Аксинью. Жизнь утратила
в его глазах весь смысл и всё значение. Ещё раньше осознавая трагизм своего
положения, он говорит: «От бе­лых отбился, к красным не пристал, так и плаваю
как навоз в про­руби…». В образе Григория заключёно большое типическое обобще­ние.
Тот тупик, в котором он оказался, разумеется, не отражал процес­сов,
происходивших во всём казачестве. Типичность героя заключается не в том.
Трагично поучительна участь человека, не нашедшего своего пути в жизни. Нелегко
сложилась жизнь Григория Мелехова, трагиче­ски завершается его путь в «Тихом
Доне». Кто же он? Жертва заблуж­дений, испытавший всю тяжесть исторического
возмездия, или инди­видуалист, порвавший с народом, ставший жалким отщепенцем?
Тра­гедия Григория Мелехова зачастую воспринималась критикой как тра­гедия
человека оторвавшегося от народа, ставшего отщепенцем, или как трагедия
исторического заблуждения. Казалось бы, ничего, кроме неприязни и презрения, не
может вызвать такой человек. У читателя же остается впечатление о Григории
Мелехове как  человеке ярком и сильном; недаром в его образе писатель стремился
не только показать пагубность решений и поступков, обусловленных иллюзиями
собствен­нического мира, но и передать «очарование человека».

В сложной обстановке гражданской войны Григорий не может
найти верного пути с силу политической малограмотности, предрассудков своей
страны. Шолохов, изображая путь мучительных исканий правды, которым шел
Григорий, прочерчивая дороги, уводившие его в лагерь врагов революции, и сурово
осуждая героя за преступление перед на­родом и человечностью, все же постоянно
напоминает, что по своим внутренним задаткам, глубоко коренящимся нравственным
стремле­ниям этот самобытный человек из народа постоянно тянулся к тем, кто
боролся в лагере революции. Поэтому не случайно его кратковремен­ной пребывание
у красных сопровождалось обретением душевного равновесия, нравственной
устойчивостью.

Образ Григория невозможно понять, анализируя лишь его
поступки и не учитывая состояние его внутреннего мира, тех мотивов, которые
объясняют его поступки.

Трагично завершается путь героя в романе, и все сильнее и 
напряже­ние звучит мотив страдания, неотступнее становится наше желание
благополучного исхода  его судьбы. Особого напряжения этот мотив достигает в
сцене гибели Аксиньи. Психологически проникновенный портрет Григория и образ
бесконечного космического мира, перед ко­торым он предстал один на один, передает
глубину трагедии.

Но все же трагедия не заслоняет в романе мотив исторического
опти­мизма, мысли о реальной возможности преодоления трагических кон­фликтов в
ходе исторических катаклизмов. Именно таков пафос « Ти­хого Дона» как эпопеи
народной жизни на крутом историческом ру­беже. Шолохов показал, что процесс
всякого обновления, перестройки, требует напряжения всех сил, приносит лишения,
порождает острые конфликты и смятение народных масс. Это отражено в судьбе
Григо­рия Мелехова. Его образ выступает как олицетворение высоких чело­веческих
возможностей, которые в силу трагических обстоятельств не получили своего
полного осуществления.

 Григорий Мелехов проявил незаурядное мужество в поисках
правды. Но для него она – не просто идея, некий идеализированный символ лучшего
человеческого бытия. Он ищет её воплощение в жизни. Со­прикасаясь с множеством
маленьких частиц правды, и готовый принять каждую, он обнаруживает их
несостоятельность при столкновении с жизнью.

Внутренний конфликт разрешается для Григория отказом от войны
и оружия. Направляясь к родному хутору, он выбросил его, «тщательно вытер руки
о полу шинели».

Проявлениям классовой вражды, жестокости, кровопролития автор
ро­мана противопоставляет извечную мечту человека о счастье, о согла­сии между
людьми. Он последовательно ведёт своего героя к той правде, в которой заключена
идея единства народа как основы жизни.

Что же будет с человеком, Григорием Мелеховым, который не
принял этого враждующего мира, этого «недоумённого существования»? Что с ним
будет, если он, как самка стрепета, которую не в силах спугнуть залпы орудий,
пройдя всеми дорогами войны, упрямо стремится к миру, жизни, труду на земле?
Автор не отвечает на эти вопросы. Тра­гедия Мелехова, усиленная в романе
трагедией всех родных и дорогих ему людей, отражает драму целого края, подвергшегося
насильствен­ной «классовой переделке». Революция и гражданская война изорвала и
исковеркала жизнь Григория Мелехова. Память об этом страшном месиве
незаживающей раной ляжет на душу Григория.

«Тихий Дон» – эпопея народной жизни в исторически
знаменательные годы воспроизведенная писателем с ее героикой и трагизмом.
Шолохов показал, как в ходе революции и гражданской войны открывается воз­можность
претворения высших идеалов человечности, вековых народ­ных чаяний. Шолохов
изобразил эту эпоху как историческое действие, овеянной героикой и трагизмом.  

1.3. Конфликт между человеческой судьбой из интеллиген­ции и
ходом истории в произведениях М.А. Булгакова «Дни Турбиных» и «Белая Гвардия»

                                                      А 
почему   давно   не   идут  «Дни

                                                      Турбиных»
драматурга Булгакова?

                                                                              
       И.В. Сталин

   В 1934 году в связи с пятисотым
спектаклем “Дней Турбиных” друг М. Булгакова П. С. Попов писал: “»Дни
Турбиных» — одна из тех ве­щей, которые как-то входят в собственную жизнь
и становятся эпохой для самого себя”. Ощущение, выраженное Поповым, испытали
едва ли не все люди, которые имели счастье видеть спектакль, шедший в Ху­дожественном
театре с 1926 по 1941 год.

Ведущей темой этого произведения стала судьба интеллигенции
в обстановке гражданской войны и всеобщего одичания. Окружающему хаосу здесь, в
этой пьесе, противопоставлялось упорное стремление сохранить нормальный быт,
“бронзовую лампу под абажуром”, “бе­лизну скатерти”, “кремовые шторы”.   

Пьеса «Дни Турбиных» М.А. Булгакова изначально имела цель
пока­зать, как революция меняет людей, показать судьбу людей, принявших и не
принявших революцию. В центре оказывается трагическая судьба интеллигентной
семьи на фоне развала белой гвардии, бегства гетмана, революционных событий на
Украине.

 В центре пьесы — дом Турбиных. Его прообразом во многом стал
дом Булгаковых на Андреевском спуске, сохранившийся до наших дней, а
прототипами героев — близкие писателю люди. Так прототипом Елены Васильевны
была сестра М.Булгакова, Варвара Афанасьевна Карум. Все это и придало
булгаковскому произведению ту особую теплоту, помогло передать ту неповторимую
атмосферу, которая отличает дом Турбиных. Дом их — это центр, средоточие жизни,
причем в отличие от предшественников писателя, например, поэтов-романтиков,
символи­стов начала XX века, для которых уют и покой были символом мещан­ства и
пошлости, у М.Булгакова Дом — это средоточие духовной жизни, он овеян поэзией,
его обитатели дорожат традициями Дома и даже в трудное время стараются их
сохранить. В пьесе «Дни Турбиных» воз­никает конфликт между человеческой
судьбой и ходом истории. Граж­данская война врывается в дом Турбиных, разрушает
его. Емким сим­волом становятся не раз упоминаемые Лариосиком «кремовые
шторы» — именно эта грань отделяет дом от охваченного жестокостью и враждой
мира. Композиционно пьеса строится по кольцевому принципу: дейст­вие начинается
и заканчивается в доме Турбиных, а между этими сце­нами местом действия
становятся рабочий кабинет украинского гет­мана, из которого сам гетман бежит,
бросая людей на произвол судьбы; штаб петлюровской дивизии, которая входит в
город; вестибюль Алек­сандровской гимназии, где собираются юнкера, чтобы дать
отпор Пет­люре и защитить город.

Именно эти события истории круто изменяют жизнь в доме
Турбиных: убит Алексей, искалечен Николка, да и все обитатели турбинского дома
оказываются перед выбором.  

 «Дни Турбиных», конечно, пьеса психологическая. Вместе с
сильно выраженным лирическим началом дает себя знать юмор в изображении
разоблачения гетмана, бандитского существования петлюровцев. И трагическим
концом заканчивается крушение убеждений честного и сильного человека – Алексея
Турбина. Старый мир рушится и перед оставшимися героями пьесы встает проблема
выбора.

Остановимся подробнее на героях этой бессмертной пьесы. Семья
Тур­биных, типичная интеллигентная семья военных, где старший брат — полковник,
младший — юнкер, сестра — замужем за полковником Тальбергом. И все друзья —
военные. Большая квартира, где есть биб­лиотека, где за ужином пьют вино, где
играют на рояле, и, подвыпив, нестройно поют российский гимн, хотя уже год как
царя нет, а в Бога никто не верит. В этот дом всегда можно прийти. Здесь вымоют
и на­кормят замерзшего капитана Мышлаев-ского, который бранит на чем свет стоит
и немцев, и Петлюру, и гетмана. Здесь не очень удивятся неожиданному появлению
“кузена из Житомира” Лариосика и “при­ютят и согреют его”. Это дружная семья,
все любят друг друга, но без сентиментальности.

Для восемнадцатилетнего Николки, жаждущего битв,
старший брат является высшим авторитетом. Алексей Турбин, на наш теперешний
взгляд, очень молод: в тридцать лет — уже полковник. За его плечами только что
закончившаяся война с Германией, а на войне талантливые офицеры выдвигаются
быстро. Он — умница, думающий командир. Булгакову удалось в его лице дать
обобщенный образ именно русского офицера, продолжая линию толстовских, чеховских,
купринских офи­церов. Особенно близок Турбин к Рощину из “Хождения по мукам”.
Оба они — хорошие, честные, умные люди, болеющие за судьбу Рос­сии. Они служили
Родине и хотят ей служить, но приходит такой мо­мент, когда им кажется, что Россия
гибнет, — и тогда нет смысла в их существовании.

В пьесе две сцены, когда Алексей Турбин проявляется как
характер. Первая — в кругу друзей и близких, за “кремовыми шторами”, которые не
могут укрыть от войн и революций. Турбин говорит о том, что его волнует;
несмотря на “крамольность” речей, Турбин сожалеет, что раньше не мог
предвидеть, “что такое Петлюра”. Он говорит, что это “миф”, “туман”. В России,
по мнению Турбина, две силы: большевики и бывшие царские военные. Скоро придут
большевики, и Турбин скло­нен думать, что победа будет за ними. Во второй
кульминационной сцене Турбин уже действует. Он командует. Турбин распускает
диви­зион, приказывает всем снять знаки отличия и немедленно скрыться по домам.
Турбин говорит горькие вещи: гетман и его подручные бежали, бросив армию на
произвол судьбы. Теперь уже некого защищать. И Турбин принимает тяжелое
решение: он не хочет больше участвовать в “этом балагане”, понимая, что
дальнейшее кровопролитие бессмыс­ленно. В его душе нарастают боль и отчаяние.
Но командирский дух в нем силен. “Не сметь!” — кричит он, когда один из
офицеров предла­гает ему бежать к Деникину на Дон. Турбин понимает, что там та
же “штабная орава”, которая заставляет офицеров драться с собственным народом.
А когда народ победит и “расколет головы” офицерам, Дени­кин тоже убежит за
границу. Турбин не может сталкивать одного рус­ского человека с другим. Вывод
таков: белому движению конец, народ не с ним, он против него.

А ведь как часто в литературе и кино изображали
белогвардейцев садистами с болезненной склонностью к злодействам! Алексей
Турбин, потребовав, чтобы все сняли погоны, сам остается в дивизионе до конца.
Николай, брат, верно понимает, что командир “смерти от позора ждет”. И командир
дождался ее — он погибает под пулями петлюров­цев. Алексей Турбин — трагический
образ, это цельный, волевой, сильный, смелый, гордый человек, который пал
жертвой обмана и пре­дательства тех, за кого он сражался. Строй рухнул и
погубил многих из тех, кто ему служил. Но, погибая, Турбин понял, что был
обманут, что сила у тех, кто с народом.

Булгаков обладал большим историческим чутьем и верно понимал
расстановку сил. Долго не могли простить Булгакову его любви к своим героям. В
последнем действии Мышлаевский кричит: “Больше­вики?.. Великолепно! Мне надоело
изображать навоз в проруби… Пусть мобилизуют. По крайней мере буду знать, что
я буду служить в русской армии. Народ не с нами. Народ против нас”. Грубоватый,
громкоголосый, но честный и прямой, хороший товарищ и хороший солдат, капитан
Мышлаевский продолжает в литературе известный тип русского военного — от Дениса
Давыдова до наших дней, но он пока­зан в новой, небывалой еще войне —
гражданской. Он продолжает и заканчивает мысль старшего Турбина о гибели белого
движения, мысль важную, ведущую в пьесе.

В доме есть “крыса, бегущая с корабля”, — полковник
Тальберг. Он вначале пугается, врет о “командировке” в Берлин, потом о команди­ровке
на Дон, дает лицемерные обещания жене, за которыми следует трусливое бегство.

Мы так привыкли к названию “Дни Турбиных”, что не
задумываемся над тем, почему так названа пьеса. Слово “Дни” означает время, те
считанные дни, в которые решалась судьба Турбиных, всего уклада жизни этой
русской интеллигентной семьи. Это был конец, но не обор­ванная, погубленная
уничтоженная жизнь, а переход к новому сущест­вованию в новых революционных
условиях, начало жизни и работы с большевиками. Такие, как Мышлаевский, будут
хорошо служить и в Красной Армии, певец Шервинский найдет благодарную
аудиторию, а Николка, наверное, будет учиться. Финал пьесы звучит мажорно. Нам
хочется верить, что все прекрасные герои булгаковской пьесы действи­тельно
станут счастливыми, что минует их участь многих интеллиген­тов страшных тридцатых,
сороковых, пятидесятых годов нашего не­простого века.    

    М.А. Булгаков мастерски передал события, произошедшие в
Киеве и в первую очередь сложнейшие переживания Турбиных, Мышлаевского,
Студзинского, Лариосика. Перевороты, волнения и им подобные про­исшествия
накаляют обстановку, после чего мы видим не только судьбу интеллигентных людей,
которые втянуты в эти события и вы­нуждены решать вопрос: принимать или не
принимать большевиков? – но и то скопище людей, которое противостояло революции
– гетман­щину, ее хозяев – немцев. Как гуманист, Булгаков не принимает дикое начало
Петлюры, с гневом отвергает Болботуна и Галаньбу. Также М.А. Булгаков
высмеивает гетмана и его «подданных». Он показывает, до какой низости и
бесчестия доходят они, предавая Родину. Человече­ская подлость имеет свое место
в пьесе. Таковыми событиями явля­ются бегство гетмана, его низость перед
немцами. В сцене с Болботу­ном и Галаньбой автором с помощью сатиры и юмора
раскрыто не только античеловеческое отношение, но и разгулявшийся национализм.

   Болботун говорит дезертиру-сечевику: «А ты знаешь, що
роблють з нашими хлеборобами германские офицеры, а там комиссары? Живых у землю
зарывают! Чув? Так яж тебя самого закопаю у могилу! Самого!»

   Драматическое действие в «Днях Турбиных» развивается с
огромной скоростью. А двигающей силой является народ, отказывающийся под­держивать
«Гетмана всея Украины» и Петлюру. И от этой основной силы и зависит судьба
гетмана, и судьба Петлюры, и судьба честных интеллигентов, в том числе белых
офицеров – Алексея Турбина и Вик­тора Мышлаевского.

   В знаменитой сцене, когда Алексей Турбин распускает
артиллерий­ский дивизион, состоящий из юнкеров и студентов, действие достигает
своего наивысшего состояния. Все готово взорваться. Юнкера готовы разорвать,
убить Алексея Турбина. Но вдруг он прямо спрашивает: «Кого вы желаете
защищать?» И отвечает: «Гетмана? Отлично! Сего­дня в три часа утра гетман,
бросив на произвол судьбы армию, бежал, переодевшись германским офицером, в
германском поезде, в Герма­нию… Одновременно с этой канальей бежала по тому же
направлению другая каналья – его сиятельство командующий армией князь Белоку­ров…»

   Сквозь гул, смятение и растерянность юнкеров и студентов
прорыва­ется голос разума. Алексей Турбин отказывается участвовать «в бала­гане»,
начавшегося еще в три часа утра, не хочет вести дивизион на Дон, к Деникину,
как предлагают капитан Студзинский и некоторые юнкера, потому что он ненавидит
«штабную сволочь» и говорит юнке­рам в открытую, что и на Дону они встретят «
тех же генералов и ту же штабную ораву». Как честный и глубоко осмысливающий
события офицер он понял, что белому движению пришел  конец. Остается только подчеркнуть,
что основным мотивом, двигавшим Турбиным, яв­ляется осознание им одного  события:
«Народ не с нами. Он против нас».

   Также Алексей говорит юнкерам и студентам о деникинцах:
«Они вас заставят драться с собственным народом». Он предсказывает неизбеж­ную
гибель белого движения: «Я вам говорю: белому движению на Ук­раине конец. Ему
конец в Ростове-на-Дону, всюду! Народ не с нами. Он против нас. Значит,
кончено! Гроб! Крышка!..»

   Заглядывая в историю гражданской войны, нами замечено инте­рес­ное
высказывание генерала Пётра Врангеля, писавшего о наступле­нии Антона Деникина:
«Население, встречавшее армию при её продви­же­нии с искренним восторгом,
исстрадавшееся от большевиков и жаж­давшее покоя, вскоре стало вновь испытывать
на себе ужасы грабежей, насилия и произвола. В итоге – развал фронта и
восстание в тылу»…

   Пьеса заканчивается трагической безысходностью. Петлюровцы
по­кидают Киев, в город входит Красная Армия. Каждый из героев решает вопрос,
как ему быть. Происходит столкновение Мышлаевского со Студзинским. Последний
собирается бежать на Дон и там драться с большевиками, а другой ему возражает.
Мышлаевский, как и Алексей уверен в крахе белого движения в целом – он готов
перейти на сторону большевиков: «Пусть мобилизуют! По крайней мере буду знать,
что я буду служить в русской армии. Народ  не с нами. Народ против нас. Алешка
прав!»

   Не случайно, что в заключении Мышлаевскому уделено особое
вни­мание. Уверенность Виктора Викторовича, что за большевиками есть правда,
что они то и способны построить новую Россию, — эта убеж­денность,
характеризующая выбор нового пути героя, выражает идей­ный смысл пьесы. Поэтому
образ Мышлаевского оказался так близок М.А. Булгакову. 

Михаил Афанасьевич Булгаков — писатель сложный, но в то же
время ясно и просто излагающий самые высокие философские вопросы в своих
произведениях. Его роман “Белая гвардия” рассказывает о дра­матических
событиях, разворачивающихся в Киеве зимой 1918-1919 годов. Писатель
диалектически рассуждает о деяниях рук человече­ских: о войне и мире, о вражде
человеческой и прекрасном единении — “семье, где только и можно укрыться от
ужасов окружающего хаоса”.

Эпиграфом из “Капитанской дочки” Пушкина Булгаков подчеркнул,
что речь идет о людях, которых настиг буран революции, но которые смогли найти
верную дорогу, сохранить мужество и трезвый взгляд на мир и свое место в нем.
Второй эпиграф носит библейский характер. И этим Булгаков вводит нас в зону
вечного времени, не внося в роман никаких исторических сопоставлений.

Развивает мотив эпиграфов эпический зачин романа:
“Велик был год и страшен по рождестве Христовом 1918, от начала революции
второй. Был он обилен летом солнцем, а зимой снегом, и особенно высоко в небе
стояли две звезды: звезда пастушеская Венера и красный дрожа­щий Марс”. Стиль
зачина почти библейский. Ассоциации заставляют вспомнить о вечной Книге бытия,
что само по себе

  своеобразно материализует вечное, как и образ звезд на
небесах. Конкретное время истории как бы впаяно в вечное время бытия, об­рамлено
им. Противостояние звезд, природный ряд образов, имеющих отношение к вечному,
вместе с тем символизирует коллизию времени исторического. В открывающем
произведение зачине, величавом, тра­гическом и поэтическом, заложено зерно
социальной и философской проблематики, связанной с противостоянием мира и
войны, жизни и смерти, смерти и бессмертия. Сам выбор звезд дает спуститься из
кос­мической дали к мир у Турбиных, поскольку именно этот мир будет
противостоять вражде и безумию.

В “Белой гвардии” милая, тихая, интеллигентная семья
Турбиных вдруг становится причастна великим событиям, делается свидетельни­цей
и участницей дел страшных и удивительных. Дни Турбиных вби­рают вечную прелесть
календарного времени: “Но дни и в мирные, и в кровавые годы летят как стрела, и
молодые Турбины не заметили, как В крепком морозе наступил белый, мохнатый
декабрь.

Дом Турбиных противостоит внешнему миру, в котором царят
разру­шение, ужас, бесчеловечность, смерть. Но Дом не может отделиться, уйти из
города, он часть его, как город — часть земного пространства. И вместе с тем
это земное пространство социальных страстей и битв включается в просторы Мира.

Город, по описанию Булгакова, был “прекрасный в морозе
и в ту­мане на горах, над Днепром”. Но облик его резко изменился, сюда бе­жали
“… промышленники, купцы, адвокаты, общественные деятели. Бежали журналисты,
московские и петербургские, продажные и алч­ные, трусливые. Кокотки, честные
дамы из аристократических фами­лий…” и многие другие. И город зажил
“странною, неестественной жизнью…” Внезапно и грозно нарушается эволюционный
ход истории, и человек оказывается на ее изломе.

Изображение большого и малого пространства жизни
вырастает у Булгакова в противопоставление разрушительного времени войны и
вечного времени Мира.

Тяжкое время нельзя пересидеть, закрывшись от него на
щеколду, как домовладелец Василиса — “инженер и трус, буржуй и несимпатич­ный
”. Так воспринимают Лисовича Турбины, которым не по нраву мещанская
замкнутость, ограниченность, накопительство, отъединен­ность от жизни. Что бы
там ни случилось, но не станут они считать ку­поны, затаившись в темные, как
Василий Лисович, который мечтает только пережить бурю и не утратить
накопленного капитала. Турбины иначе встречают грозное время. Они ни в чем не
изменяют себе, не ме­няют своего образа жизни. Ежедневно собираются в их доме
друзья, которых встречают свет, тепло, накрытый стол. Звенит переборами
Николкина гитара — отчаянием и вызовом даже перед надвигающейся катастрофой.

Все честное и чистое, как магнитом, притягивается
Домом. Сюда, в этот уют Дома, приходит из страшного Мира смертельно замерзший
Мышлаевский. Человек чести, как и Турбины, он не покинул поста под городом, где
в страшный мороз сорок человек ждали сутки в снегу, без костров, смену,

  которая так бы и не пришла, если бы полковник Най-Турс,
тоже че­ловек чести и долга, не смог бы, вопреки безобразию, творящемуся в
штабе, привести двести юнкеров, стараниями Най-Турса прекрасно одетых и
вооруженных. Пройдет какое-то время, и Най-Турс, поняв, что он и его юнкера
предательски брошены командованием, что его ребятам уготована судьба пушечного
мяса, ценой собственной жизни спасет своих мальчиков. Переплетутся линии Турбиных
и Най-Турса в судьбе Николки, ставшего свидетелем последних героических минут
жизни полковника. Восхищенный подвигом и гуманизмом полковника, Николка
совершит невозможное — сумеет преодолеть, казалось бы, непреодолимое, чтобы
отдать Най-Турсу последний долг — похоро­нить его достойно и стать родным
человеком для матери и сестры по­гибшего героя.

В мир Турбиных вмещены судьбы всех истинно порядочных
людей, будь то мужественные офицеры Мышлаевский и Степанов, или глубоко
штатский по натуре, но не уклоняющийся от того, что выпало на его долю в эпоху
лихолетья Алексей Турбин, или даже совершенно, каза­лось бы, нелепый Лариосик.
Но именно Лариосик сумел достаточно точно выразить самую суть Дома, противостоящего
эпохе жестокости и насилия. Лариосик говорил о себе, но под этими словами могли
бы подписаться многие, “что он потерпел драму, но здесь, у Елены Ва­сильевны,
оживает душой, потому что это совершенно исключитель­ный человек Елена
Васильевна и в квартире у них тепло и уютно, и в особенности замечательны кремовые
шторы на всех окнах, благодаря чему чувствуешь себя оторванным от внешнего
мира… А он, этот внешний мир… согласитесь сами, грозен, кровав и
бессмыслен”.

Там, за окнами, — беспощадное разрушение всего, что
было ценного в России.

Здесь, за шторами, — непреложная вера в то, что надо
охранять и сохранять все прекрасное, что это необходимо при любых обстоятель­ствах,
что это осуществимо. “… Часы, по счастью, совершенно бес­смертны, бессмертен
и Саардамский Плотник, и голландский изразец, как мудрая скана, в самое тяжкое
время живительный и жаркий”.

А за окнами — “восемнадцатый год летит к концу и день
ото дня глядит все грознее, щетинистей”. И с тревогой думает Алексей Турбин не
о своей возможной гибели, а о гибели Дома: “Упадут стены, улетит встревоженный
сокол с белой рукавицы, потухнет огонь в бронзовой лампе, а Капитанскую Дочку
сожгут в печи”.

Но, может быть, любви и преданности дана сила оберечь и
спасти и Дом будет спасен?

  Четкого ответа на этот вопрос в романе нет.

Есть противостояние очага мира и культуры петлюровским
бандам, на смену которым приходят большевики.

Одна из последних зарисовок в романе — описание бронепоезда
“Пролетарий”. Ужасом и отвращением веет от этой картины: “Он сипел тихонько и
злобно, сочилось что-то в боковых снимках, тупое рыло его молчало и щурилось в
приднепровские леса. С последней площадки в высь, черную и синюю, целилось
широченное дуло в глухом наморд­нике верст на двадцать и прямо в полночный
крест”. Булгаков знает, что в старой России было много такого, что привело к
трагедии страну. Но люди, нацелившие дула пушек и ружей на свое отечество, ничуть
не лучше тех штабных и правительственных мерзавцев, которые посы­лали на верную
гибель лучших сынов отечества.

Убийц, преступников, грабителей, предателей всех рангов
и мастей история неминуемо сметает с пути, и имена их будут символом бесчес­тия
и позора.

А Дом Турбиных как символ нетленной красоты и правды
лучших людей России, ее безымянных героев, скромных тружеников, храните­лей
добра и культуры, будет согревать души многих поколений читате­лей и доказывать
каждым своим проявлением, что настоящий человек остается человеком и на изломе
истории.

Те, кто нарушил естественный ход истории, совершили
преступле­ние перед всеми, — в том числе перед усталым и замерзшим часовым у
бронепоезда. В рваных валенках, в рваной шинели зверски, не по-че­ловечески,
озябший человек засыпает на ходу, и снятся ему родная де­ревня и сосед, идущий
навстречу. “И тотчас грозный сторожевой голос в груди выстукивал три слова:

  “— Прости… часовой… замерзнешь…”

  Зачем отдан этот человек бессмысленному кошмару?

  Зачем отданы этому тысячи и миллионы других?

  Можно не быть уверенным, что маленький Петька Щеглов,
который жил во флигеле и увидел замечательный сон о сверкающем алмазном шаре,
дождется того, что сон обещал ему, — счастья?

  Кто знает? В эпоху битв и потрясений хрупка, как
никогда, отдель­ная человеческая жизнь. Но тем и сильна Россия, что есть в ней
люди, для которых понятие “жить” равносильно понятиям “любить”, “чувст­вовать”,
“постигать”, “думать”, быть верным долгу и чести. Эти люди знают, что стены
Дома — не просто жилище, а место связи поколений, место, где сохранена в
нетленности душевность, где никогда не исче­зает духовное начало, символ
которого — главная часть Дома — книж­ные шкафы, наполненные книгами.

И как в начале романа, в его эпилоге, глядя на яркие
звезды в мо­розном небе, автор заставляет нас думать о вечности, о жизни
будущих поколений, об ответственности перед историей, друг перед другом: “Все
пройдет. Страдания, муки, кровь, голод и мор. Меч исчезнет, а вот звезды
останутся, когда и тени наших тел и дел не останется на земле”.

1.4. «Конармия И.Э. Бабеля – летопись будничных злодеяний» времен
революции и гражданской войны.

                                                     Эта
летопись будничных злодеяний,

                                                     которая
теснит меня неутомимо,

                                                     как   
порок   сердца.

                                                                                      
И.Э. Бабель

   Последняя книга принадлежит И.Э. Бабелю. Это наследие, дошедшее
до наших времен, стало заметным событием литературной жизни пер­вого
послереволюционного десятилетия.

   По словам Н. Берковского: «Конармия» — одно из
значительных явле­ний в художественной литературе о гражданской войне».

   Идея этого романа – выявить и показать все изъяны
революции, рус­ской армии и безнравственность человека.

   Роман И.Э. Бабеля «Конармия» — это ряд казалось бы не
связанных между собой эпизодов, выстраивающихся в огромные мозаичные по­лотна.
В «Конармии», несмотря на ужасы войны, показана свирепость тех лет, — вера в
революцию и вера в человека. Автор рисует пронзи­тельно-тоскливое  одиночество
человека на войне. И.Э. Бабель, увидев в революции не только силу, но и «слезы
и кровь», «вертел» человека так и этак, анализировал его. В главах «Письмо» и
«Берестечко» автор показывает разные позиции людей на войне. В «Письме» он
пишет о том, что на шкале жизненных ценностей  героя, история о том, как
«кончали» сначала брата Федно, а потом папашу, занимает второе ме­сто. В этом
заключается протест самого автора против убийства. А в главе «Берестечко» И.Э.
Бабель старается уйти от реальности, потому что она невыносима. Описывая
характеры героев, границы между их душевными состояниями, неожиданные поступки,
автор рисует беско­нечную разнородность действительности, способность человека
одно­временно быть возвышенным и обыденным, трагическим и героиче­ским,
жестоким и добрым, рождающим и убивающим. И.Э. Бабель мас­терски играет
переходами между ужасом и восторгом, между прекрас­ным и ужасающим.

   За пафосом революции автор разглядел ее лик: он понял, что
рево­люция — это экстремальная ситуация, обнажающая тайну человека. Но даже в
суровых буднях революции человек, имеющий чувство состра­дания, не сможет
примириться с убийством и кровопролитием. Чело­век, по мнению И.Э. Бабеля,
одинок в этом мире. Он пишет о том, что революция идет «как лава, разметая
жизнь» и оставляя свой отпечаток на всем, чего коснется. И.Э. Бабеля ощущает
себя «на большой непре­кращающейся панихиде». Еще ослепительно светит
раскаленное солнце, но уже кажется, что это «оранжевое солнце катится по небу,
как отрубленная голова», и «нежный свет», который «загорается в ущельях туч»,
уже не может снять тревожного беспокойства, потому что не просто закат, а
«штандарты заката веют над нашими голо­вами…» Картина победы на глазах
приобретает непривычную жесто­кость. И когда вслед за «штандартами заката»
автор напишет фразу: «Запах вчерашней крови и убитых лошадей каплет в вечернюю
про­хладу», — этой метаморфозой он если не опрокинет, то, во всяком случае,
сильно осложнит свой первоначальный торжествующий запев. Все это подготавливает
финал, где в горячем сне рассказчику видятся схватки и пули, а наяву спящий
сосед–еврей оказывается мертвым, зверски зарезанным поляками стариком.

   Все рассказы у Бабеля наполнены запоминающимися, яркими
мета­морфозами, отражая драматизм его мировоззрения. И мы не можем не горевать
о его судьбе, не сострадать его внутренним терзаниям, не восхищаться его
творческим даром. Его проза не выцвела во времени. Его герои не потускнели. Его
стиль по-прежнему загадочен и невос­производим. Его изображение революции
воспринимается как художе­ственное открытие. Он выразил свою позицию на
революцию, стал «одиноким человеком» в мире, который быстро меняется и кишит пе­ременами.

   В. Полянский отмечал, что в «Конармии», как и в
«Севастопольских рассказах» Л. Толстого, «героем в конце концов является
«правда»… поднявшейся крестьянской стихии, поднявшейся на помощь пролетар­ской
революции, коммунизму, хотя бы и своеобразно понимаемому».

   «Конармия» И.Э. Бабеля в свое время вызвала огромный
переполох в цензуре, и, когда он принес книгу в Дом печати, то, выслушав резкие
критические замечания, спокойно произнес: «Что я видел у Буденного – то и дал.
Вижу, что не дал я там вовсе политработника, не дал во­обще многого о Красной
Армии, дам, если сумею, дальше»…

                                                          
Из   крови, пролитой   в  боях,

                                                          
Из  праха,   обращенных в прах,

                                                          
Из  мук  казненных  поколений,

                                                           Из
душ,  крестившихся в крови,

                                                           Из       
ненавидящей       любви,

                                                           Из
преступлений,  исступлений

                                                          
Возникнет     праведная     Русь.

                                                           Я    
за    нее    одну    молюсь…

                                                                                    
М. Волошин

   Последний эпиграф отнюдь не случайно вписался в общую
картину рассуждений о революции. Если рассматривать только лишь Русь – Россию,
то, конечно же, можно согласиться с М.А. Булгаковым, кото­рый принял, предпочел
что ни на есть лучший путь для нашей страны. Да, так согласиться практически каждый,
но не все задумываются над таинственной кривой ленинской прямой. Судьба страны
в руках самой страны. Но как сказал сам народ, что из него как из деревянного
по­лена, смотря, кто его обрабатывает.… Или Сергий Радонежский, или Емельян Пугачев.
Хотя под второе имя больше подходит гетман, Кол­чак и Деникин, а также вся та
«штабная сволочь», которые и развязали саму кровавую бойню революции,
подразумевавшейся изначально как «прямая». Но, в общем, из всей суматохи, «из
крови», «праха», «мук» и «душ» возникла «праведная Русь»! Вот к чему подходил
М.А. Булга­ков, восклицая через своих героев. К его мнению присоединяюсь и я.
Но не следует забывать про М.А. Шолохова и И.Э. Бабеля, они то и показали
практически всю ту «кривую», все то, что возникло «из пре­ступлений», «из
ненавидящей любви», все то, что «в конце концов» явилось Правдой.

Заключение

Глубоко изучив широкий спектр литературно-художественых
произведений прошлого столетия, проанализировав литературную критику, можно
утверждать, что тема революции и гражданской войны надолго стала одной из
главных тем русской литературы XX века. Эти события не только круто изменили
жизнь Российской империи, перекроили всю карту Европы, но изменили и жизнь
каждого человека, каждой семьи. Гражданские войны принято называть
братоубийственными. Братоубийственна по своей сути любая война, но в
гражданской эта ее суть выявляется особенно остро.

Из произведений Булгакова, Фадеева, Шолохова, Бабеля нами
выявлено: Ненависть нередко сталкивает в ней людей, родных по крови, и трагизм
здесь предельно обнажен. Осознание гражданской войны как национальной трагедии
стало определяющим во многих произведениях русских писателей, воспитанных в традициях
гуманистических ценностей классической литературы. Это осознание прозвучало,
может быть, даже не до конца понятое автором, уже в романе А.Фадеева «Разгром»,
и сколько бы ни искали в нем оптимистическое начало, книга прежде всего
трагична — по описываемым в ней событиям и судьбам людей. Философски осмыслил
суть событий в России начала века спустя годы Б.Пастернак в романе «Доктор
Живаго». Герой романа оказался заложником истории, которая безжалостно
вмешивается в его жизнь и разрушает ее. В судьбе Живаго — судьба русской
интеллигенции в XX веке. Во многом близок к поэзии Б.Пастернака и другой
писатель, драматург, для которого опыт гражданской войны стал его личным опытом,
— М.Булгаков, произведения которого («Дни Турбиных» и «Белая гвардия») стали
живой легендой ХХ века и отразили впечатления автора от жизни в Киеве в
страшные 1918-19 годы, когда город переходил из рук в руки, звучали выстрелы,
судьбу человека решал ход истории.

В процессе исследования нами обнаружены общие тенденции,
характерные практически для всех литературных произведений о революции и
гражданской войне, что позволило нам сделать следующие выводы.

Судьба человека в период тяжелейших исторических потрясений и
испытаний подвержены мучительному поиску своего места и назначения в новых
обстоятельствах. Новаторство и заслуга рассмотренных нами авторов (Фадеева, Шолохова,
Булгакова, Бабеля) заключается в том, что они дали читательскому миру образцы
личностей, мятущихся, сомневающихся, колеблющихся, для которых прежний,
отлаженный мир в одночасье рушиться, и их захватывает волна стремительных
инновационных событий, которые ставят героев в ситуации нравственного, политического
выбора своего пути. Но эти обстоятельства не ожесточают героев, в них нет
злобы, безотчетной вражды ко всему без разбора. В этом и проявляется громадная
духовная сила человека, его непреклонность перед разрушительными силами,
противостояние им.

В произведениях Фадеева, Шолохова, Булгакова, Бабеля с особой
наглядностью видно, как история врывается в жизни людей,  как закаляет их ХХ
век. За их громовой поступью  не слышен голос отдельного человека, обесценила
его жизнь. Как и эпоха, так и человек оказывается перед проблемой нравственного
выбора в литературе этого времени. Это и Левинсон, и Мелехов, и Мышлаевский…
Трагический исход этого выбора повторяет трагический ход истории. Выбор, перед
которым оказался Алексей Турбин в момент, когда подчиненные ему юнкера готовы
сражаться, жесток — либо сохранить верность присяге и офицерскую честь, либо
сберечь жизнь людей. И полковник Турбин отдает приказ: «Срывайте погоны,
бросайте винтовки и немедленно по домам». Выбор, сделанный им, дается
кадровому офицеру, «вынесшему войну с германцами», как он сам
говорит, бесконечно трудно. Он произносит слова, которые звучат как приговор
ему самому и людям его круга: «Народ не с нами. Он против нас».
Признать это тяжело, отступиться от воинской присяги и предать честь офицера
еще тяжелее, но булгаковский герой решается на это во имя высшей ценности —
человеческой жизни. Именно эта ценность оказывается высшей в сознании Алексея
Турбина и самого автора пьесы. Совершив этот выбор, командир ощущает полную
безысходность. В его решении остаться в гимназии — не только желание
предупредить заставу, но и глубинный мотив, разгаданный Николкой: «Ты,
командир смерти от позора ждешь, вот что!». Но это ожидание смерти не
только от позора, но и от полной безысходности, неотвратимой гибели той России,
без которой такие люди не представляют себе жизни. Подобные размышления о
трагичности героев отмечалось в рассмотренных произведениях. Поэтому
художественная литература о революции и гражданской войне стала одним из
наиболее глубоких художественных постижений трагической сущности человека в
эпоху революции и гражданской войны. В то же время каждый герой пережил
эволюцию своего мировоззрения, отношения к происходящему, его оценки и, в связи
с этим, дальнейшим своим действиям в этом мире.

Интересна и характерная позиция самих авторов. Эти
произведения во многом автобиографичны либо связаны  с их близкими, родными,
соратниками по боевым действиям. Всех без исключения писателей захватывают
рассуждения о непреходящих ценностях нашего мира – долг перед Родиной,
друзьями, семьей. Авторам и самим в то время было трудно разобраться, за кем
идти, против кого выступать, на чьей стороне правда, они часто, как и их герои,
оказывались заложниками собственной присяги и чувства чести, подвергались
условиям нараставшей советской цензуры, что не давало возможности им четче и
прямее обозначить в произведениях свою позицию, высказаться до конца.
Показателен в этом отношении  конец любого рассмотренного произведения, где нет
ясного логического завершения в его проблематике. Так роман М.Булгакова “Белая
гвардия” кончается словами: “Все пройдет. Страдания, муки, кровь, голод и мор.
Меч исчезнет, а вот звезды останутся, когда и тени наших тел и дел не останется
на земле. Нет ни одного человека,  который бы этого  не знал. Так почему же мы
не хотим  обратить свой взор на них? Почему? ” Существуют вечные ценности, не
зависящие от исхода гражданской войны. Звезды – это символ таких ценностей.
Именно в служении этим вечным ценностям видел свой долг писатель  Михаил Булгаков,
как и Михаил Шолохов, и Александр Фадеев, и Исаак Бабель.

            Лучшие книги о революции и гражданской войне,
которыми являются “Разгром”, “ Тихий Дон”, “Конармия”, “Дни Турбиных”, “Белая
Гвардия” до сих пор многочитаемы, востребованы, представляют не только интерес,
но и содержат воспитательные аспекты по формированию у молодежи гуманизма,
патриотизма, чувства долга, любви к ближнему, политической зоркости, умение
находить свое место и призвание в любых жизненных обстоятельствах, способности
принимать верное решение, которое не противоречит общечеловеческим моральным
ценностям.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.

1. 
Бабель И.Э.  Сочинения. В 2-х т.
Т. 2: Конармия; Рассказы 1925-1938 гг.; Пьесы; Воспоминания, портреты; Статьи и
выступления; Киносценарии/ Сост. И подгот. Текста А. Пирожквой; Коммент. С.
Поварцова; Худож. В. Векслер.-М.: Худож. Лит., 1990. — 574 с.

2. 
Булгаков М.А.  Пьесы.- М.:
Советский писатель, 1987. — 656 с.

3. 
Булгаков М.А.  «И судимы были
мертвые…»: Романы. Повесть. Пьесы. Эссе/ Сост., кр. Биохроника, прим Б.С.
Мягкова; Вступ. Ст. В.Я. Лакшина.- М.: Школа-Пресс, 1994. — 704 с.

4. 
Фадеев А.А.  Романы./ Ред.
Краковская А.- М.: Худож. литература, 1971. — 784 с.

5. 
Фадеев А.А.  Письма. 1916-1956/
Ред. Платонова А.- М.: Худож. литература, 1969. — 584 с.

6. 
А. Деменьтьев, Е. Наумов, Л. Плоткин
«Русская советская литература»  —  М.:Учпедгиз, 1963. – 397 с.