Взлет монгольского этноса и его быстрое падение, также как и для
остальных
этнических систем укладывается в приведенную выше схему развития, разве что
все
процессы здесь проходили чрезвычайно бурно. Рассмотрим подробнее.
Исходное сочетание этносов и ландшафтов региона.
Опишем состояние к середине XII века на восточной окраине Великой
Степи.
На правом берегу Аргуни кочевали татары, носившие косу, подобно своим
предкам таганам. Рядом с татарами жили хонкираты — этнос, образованный
смешением древних тюркских
племен и монголов, большая группа которых распространилась от Керулана до
Онона, В центральной части Великой степи, на берегах Толы и окраинах Гоби,
жили
кераиты, самый, культурный народ среди кочевников, а к западу от них
— кайманы,
осколок державы кара-китаев (киданий), уведенных на запад Елюем
Даши.
Основная часть этого этноса заняла Джунгарию и Семиречье. Кара
китайским гурханам
подчинялись ыдыкуты Уйгурии и султаны Средней Азии до Амударьи,
за
исключением Хорезма. От Алтая до Карпат раскинулась Кыпчакская степь, в
ХII вв. отнюдь не напоминавшая пустыню. Реки были многоводны,.
террасы речных долин покрыты зарослями тальника, на
водораздельных
массивах не редки были основные боры и рощи ольхи и березы.
Сухолюбива~
растительность ковыльных и полынных степей чередовалась с более
влаголю-
бивой — злаковой. С севера эту степь замыкала стена леса, а с юга —
целочки
оазисов.
Но эти благодатные места потому и были так прекрасны, что население
в
них было очень редким: там жили куманы, т.е. половцы, потомки
западной
ветви динлинов — кыпчаков. Прямые потомки динлинов, енисейские
кыргызы,
продолжали жить в благодатной Минусинской котловине, занимаясь
поливны.м
земледелием и оседлым скотоводством. Они еще хранили богатое культурное
наследие своих предков, но отказались от былой воинственности, толкнувшей
их в IХ в. на завоевание просторов Великой степи. Теперь к югу от них
расположилось многочисленное монгольское племя ойратов.
На северных склонах Саянских гор жили малочисленные и разобщенные
«лесные народы», среди которых были и угры, родственные обским остякам,
и палеоазиаты, близкие к енисейским кетам, и тюрки, и даже, возможно,
самодийские реликты, которых можно видеть в загадочных меркитах. От
последних остались только осколки» среди телесов, телеутов, киреев, башкир
и торгоутов . Уже в ХIV в. потомков меркитов называли монголами, но до
покорения они в число монголов не входили. . Их причисляли с
равной
степенью вероятности к тюркам и к самодийцам; последнее представляется
более вероятным, но прямых доказательств нет.
С юго-востока Великую степь ограничивали два могучих государства:
цжурчжэньская империя Кинь (Цзинь) и тангутское царство Си-Ся. Южнее
лежала китайская империя Сун, потерявшая в войнах с тангутами и
чжурчжэнями исконные китайские земли бассейна Хуанхэ и превратившаяся
в государство изгнанников, правивших на землях, некогда завоеванных у
народов Юго-Восточной Азии, над уцелевшими остатками этих народов. С
эгими, подлинными, китайцами монголы до ХIII в. не сталкивались и,
по-видимому, даже не знали об их существовании, ибо это не было им
интересно. Зато с чжурчжэнями и тангутами все кочевники Великой степи
были в очень дурных отношениях. А от былой мощи Тибета не осталось и
следа. Каждое племя, каждый монастырь, каждая крепость береглись своих
соседей, но анархия не была там «матерью порядка». Такова была Восточная
Азия в середине ХII в., когда монголы вышли на арену истории.
Монголы и татары в начале ХII
Северо-восточную часть Монголии примыкающие к ней области
Степного Забайкалья делили между собой татары и монголы. По поводу
племенного названия «монгол» существуют два мнения:
1. Древнее племя мэн-гу жило в низовьях Амура, но, кроме того, так
назывался
один из родов татар, обитавший в Восточном Забайкалье. Чингис-хан
происходил из забайкальских мэн-гу и, следовательно, принадлежал к
числу
татар; название же «монгол», вошедшее в употребление только в ХIII
в.,
произошло от китайских иероглифов «мэн-гу», что означает
«получать
древнсе».( Эта гипотеза, принадлежащая акад. В.П. Васильеву, не
является
общепризнанной.)
2 Племенное название «мэн-гу» (монгол) очень древнего
происхождения, но встречается в источниках очень редко, хотя отнюдь
не
смешивается с «дада» (татарами). В ХII в., монголы выступили
как
самостоятельный народ. В 1135 г., когда чжурчжэньские войска дошли
до
Янцзы и громили китайскую империю Сун, монголы разбили
чжурчжэньскую
армию и после двадцатилетней войны добились уступки им прав на
земли
севернее р. Керулен и уплаты ежегодной дани скотом и зерном.
Вождем
монголов был Хабул-хан, прадед Тэмуджина. Это, наиболее
доказательное,
мнение высказано Г.Е. Грумм-Гржимайло.
Южные соседи монголов, татары, были многочисленнее и не менее
воинственны. Между монголами и татарами постоянно возникали войны, но в
середине ХII в. монголы добились перевеса в силах. Тот антропологический
тип, который мы называем монголоидным, был свойствен именно татарам, как
и язык, который мы называем монгольским. Древние монголы были,
согласно
свидетельствам летописцев и находкам фресок в Маньчжурии,
народом
высокорослым, бородатым, светловолосым и голубоглазым. Современный
облик
их потомки обрели путем смешанных браков с окружавшими их
многочислен-
ными низкорослыми, черноволосыми и черноглазыми племенами,
которых
соседи собирательно называли татарами. Для понимания истории монголов

следует твердо запомнить, что в Центральной Азии этническое
название
имеет двойной смысл:
1) непосредственное наименование этнической группы (племени или
народа)
2) собирательное для группы племен, составляющих определенный
культурный
или политический комплекс, даже если входящие в него племена
разного
происхождения.
Это отметил еще Рашид-ад-Дин: «Многие роды поставляли
величие и достоинство в том, что относили себя к татарам и стали
известны под их именем,
подобно тому как найманы, джалаиры, онгуты, кераиты и другие
племена,
которые имели каждое свое определенное имя, называли себя монголами
из
желания перенести на себя славу последних; потомки же этихродов
возомнили
себя издревле носящими это имя, чего в действительности не было» .
Исходя из собирательного значения термина «татар»,
средневековые
историки рассматривали монголов как часть татар, так как до ХII в.
гегемония
среди племен Восточной Монголии принадлежала именно
последним. В
ХIII в. татар стали рассматривать как часть монголов в том же
широком
смысле слова, причем название «татар» в Азии исчезло, зато так
стали
называть себя поволжские тюрки, подданные Золотой Орды. В начале
ХIII в.
названия «татар» и «монгол» были синонимами потому, что, во-
первых,
название «татар» было привычно и общеизвестно, а слово «монгол»
ново, а
во-вторых, потому, что многочисленные татары (в узком смысле
слова)
составляли передовые отряды монгольского войска, так как их не
жалели и
ставили в самые опасные места. Там сталкивались с ними их
противники и
путались в названиях: например, армянские историки называли их
мунгап-
татарами, а новгородский летописец в 6742 (1234) г. пишет: «Том же
лете, по
грехам нашим придоша языци незнаеми, их же добре никто не весть:
кто суть
и откеле изыдоша, и что язык их, и которого племени суть, и что вера
их: а
зовуг я татары…» Это была монгольская армия.
Средневековые историки делили восточные кочевые народы на
«белых»,
«черных» и «диких» татар.
«Белыми» татарами назывались кочевники, жившие южнее пустыни
Гоби
и несшие в империи Кинь (чжурчжэньской) пограничную службу.
Болыпую
часть их составляли тюркоязычные онгуты и монголоязычные
кидани. Они
одевались в шелковые одежды, ели из фарфоровой и серебряной посуды,
имели
наследственных вождей, обучавшихся китайской грамоте и
конфуцианской
философии.
«Черные» татары, в том числе кераиты и найманы, жили в Степи,
вдали
от культурных центров. Кочевое скотоводство обеспечивало им достаток,
но не
роскошь, а подчинение «природным ханам» — независимость, но
не
безопасность. Постоянная война в Степи вынуждала «черных» татар
жить
кучно, огораживаясь на ночь кольцом из телег (курень), вокруг которых
выставлялась стража. Однако «черные» татары презирали и жалели «белых»
потому что те за шелковые тряпки продали свою свободу чужеземцам и
покупали плоды цивилизации унизительным, на их взгляд, рабством.
«Дикие» татары Южной Сибири промышляли охотой и рыбной ловлей: они
не знали даже ханской власти и управлялись старейшинами — бики,
власть
которых была основана на авторитете. Их постоянно подстерегали голод
и
нужда, но они соболезновали «черным» татарам, вынужденным ухаживать
за
стадами, слушаться ханов и считаться с многочисленными
родственниками.
Монголы жили на границе между «черными» и «дикими» татарами
как
переходное звено между ними
Пассионарный толчек .
В ХII в. произошел новый взрыв этногенеза. Чжурчжэни, обитавшие
на
равнине Уссури и Сунгари, в 1115 г. восстали против киданей и к
1125 г.
сокрушили империю Ляо. Культурные кидани подчинились
победителям. А
отсталые, т.е. необразованные, но не утратившие степной доблести
отступили
с бойми в Семиречье и там столкнулись с сельджуками, с самим
великим
султаном Санджаром! Между 1134 и 1141 гг. шли упорные сражения
между
киданьским гурханом Елюем Даши и султаном Санджаром. Гурхана
поддер-
живали «отсталые» . стелняки. Султана — лучшие воины из
Хорасана,
Седжестана, Гура, Газны и Мазандерана — еще не растраченные силы
мира
ислама — всещ 100 тыс. воинов. Гурхан победил! Султан бежал,
покинув
семью и 30 тыс. храбрых соратников, убитых в честном бою.
Сельджукский
султанат после этой битвы распался, но кидани проявили
удивительную
умеренность: обложили города Средней Азии небольшой данью и стали
пасти
скот в Семиречье и Джунгарии.
В этот период наглядно устанавливается соотнощение уровней
пассионарности,
проявляющейся в степени боеспособности (нисходящий ряд):
чжурчжэни>
кидани> сельджуки> греки и крестоносцы> арабы.
Но в этот момент на арене появляется этнос еще более пассионарный —
Монголы….
«Желтый пес».
Путем сравнительной этнологии удалось установить приблизительную
продолжительность периода, отделяющего момент пассионарного толчка от
эпохи
видимого начала этногенетического процесса. Этот' инкубационный период
длится
вообще около 150 лет, но наша осведомленность «началах» разных народов
столь
различна, что часто мы фиксируем «начало» истории этноса с запозданием.
Именно это имеет место в истории монголов, весьма мало известных
китайским
географам до ХIII в. Те просто отметили вVII — IХ вв. южнее Байкала племя
мэнъу (мэн-гу), а потом гору Мэньшань. В Х — ХII вв. монголы были
друзьями
киданей и, следовательно, противникамитатар и врагами чжурчжэней, от коих
монголов отделяла река
По поводу древнейшего периода истории и этногенеза монголов есть
несколько мифологических версий. Монгольских историков интересовала
только генеалогия, а политические события, социальные ситуации, культурные
сдвиги были вне сферы их внимания. Поэтому необходимые историку ХХ в.
даты, являющиеся скелетом исторической науки, неустановимы. Но с
середины
ХI в. начинается второй полуисторический, т.е. легендарный, период
монгольского
этногенеза, ознаменованный появлением легенды, в правдивости которой
Сами монголы сомневались. Прародительница монгольского этноса Алан-
Гоа
родила двух сыновей от мужа и трех от светлорусого юноши, приходившего к
ней
в полночь через дымовое отверстие юрты и уходившего с рассветом, словно
желтый пес. Зачатие якобы происходило от света, исходившего от юноши и
проникавшего в чрево вдовы. Обыкновенное чудо.
От этого странного, даже для современников, союза родился
Бодончар, судя
по описанию — типичный пассионарий, сначала считавшийся… дурачком.
Ему приписано и изобретение охоты с прирученным соколом,

и подчинение какого-то соседнего племени, т.е. установление
неравенства,
и введение некоего родового культа, описанного крайне расплывчато.

К Бодончару возводили свою генеалогию многие монгольские родовые
подразделения, в том числе Борджигины, что значит «синеокие». Считалось,
что голубизна глаз и рыжеватость волос были следствием происхождения от
«желтого пса». Попробуем интерпретировать легенду. В ней констатирован
факт этнического смешения двух субстратов и повышенная активность
возникшей популяции. До этого на берегах Онона жили племена, не
обращавшие на себя ничьего внимания, т.е. находившиеся в фазе этнического
гомеостаза. Хозяйство их было натуральным, формы общежития —
традиционными, воззрения -унаследованными от предков и постепенно
забываемыми. Даже общение между исходными этническими субстратами шло
вяло. Ради желанного покоя они предпочитали не встречаться, а тем более

ничего не знать друг о друге. Но при внуках Бодончара, родившегося
не
раньше 970 г., начался процесс формообразования этноса. Появилось
деление
на новые родовые группы, возникшие из чресл Алан-Гоа, — нирун — и
древние –
дарлекин. Внезапно стали известны имена вождей, еще не ханов.
Буквальное
название их — «сидящие во главе», т.е. «председатели».. Одним из
таковых был Хайду,
правнук Бодончара, отец основателей самых видных родов (ноянкин,
тайджиут,
аралуд, куят-гергес, хабурход, сунид, хонгхотан и оронар). Монгольски~
родов становилось больше, росла и их численность.
За это время внутри монгольских родов произошла оригинальная
социальная дифференциация. К именам тех или иных монголов
присоединяются
своеобразные эпитеты: багадур (батур) — богатырь; сэчэн (сэцэн) — мудрый,
мэргэн — меткий; бильге — умный; бохо (боко) — сильный; тегии
(тюркск.) — царевич; буюрук (тюркск.) — приказывающий; тайши (кит.) —
член царского рода; сёгун (кит,) — наследник престола; а жены их'
величаются; хатун и беги .
Нетрудно заметить, что основнвя часть этих эпитетов,
являющихся
титулами, связана не с аристократическим происхождением, ибо все
монголы
происходили от Алан-Гоа и Буртэ-Чино (лани и волка), и не с богатством,
то
появлявшимся, то исчезавшим, с личными деловыми качествами.
Из аморфного гомеостатичного состояния иргэн (племя или подплемя)
перешл в
новое, активное состояние — преиратился в систему, где все
способности
членов мобилизованы. Человек как таковой стал элементом,
составляющим
иргэн, что налагало на него определенные обязанности, но и давало ему
защиту
и место под солнцем. За обиду члена иргэна должен был вступиться весь
ирэн;
за его преступление тоже отвечали все сородичи. Понятие
коллективной
ответственности стало для монголов поведенческим императивом. На
этой
основе кристаллизуются права, определяемые степенями и градациями
родственных отношений, и обязанности, исчисляемые в связи со
способностями
члена племени. Это типичный случай становления первой фазы
зтногенеза,
столь похожий на появление феодализма в государстве Каролингов, что
даже
была сделана попытка назвать организацию монгольского общества
кочевым
феодализмом .
Обычно для захвата чужих земель нужна крепкая военная
организация,
чтобы преодолеть сопротивление аборигенов. Но монголам помогла сама
природа. Великая засуха Х в. кончилась, и граница ковыльных степей
поползла
от берегов Шилки на юг, к Онону и Керулену . На месте былых пустынь
оживлявшихся кустами эфедры, снова, как в эпоху Тюркютского каганата,
стали пастись стада сайгаков и дзеренов, забегали крупные зайцы-русаки,
вырыли себе норы сурки и суслики. Жить здесь стало легко и сытно,
первыми, кто освоил степные пространства вплоть до пустыни Гоби, быпи
предки монголов.
Прирост населения в ХI в. резко увеличился. В начале ХII в. монголам
уже мало долины Онона. Они распространяются на запад — к Хилку и
нижней Селенге, где наталкиваются на храбрых и воинственных меркитов,
мало затронутых пассионарным толчком, но хранящих традиции предков —
самодийцев.
Монголам становится тесно в своей стране, и они делают то, что в таких
случаях обычно предпринимается, — выбирают верховного владыку — хагана
(хана).
Им стал Хабул — представитель восьмого поколения потомков Алан-Гоа и
«желтом пса».
Он царствовал в 30 — 40-х годах ХП в. Именно тогда закончился
инкубационный период монгольского этногенеза и началась монгольская
история.
Теперь вернемся к проблеме «желтого пса». Вряд ли стоит толковать миф
буквально.. Сами монголы и тибетцы считали светоносного юношу,
преображающегося в пса, литературным образом, иносказанием. Значение же
его ясно: монголы отметили и датировали лутем счета поколений дату
рождения своего этноса, или смену эпохи.
Рождение Бодончара было для них исторической вехой, как для арабов —
хиджра,
стой лишь разницей, что они вели отсчет не по астрономическому, а
по
биологическому календарю. Ныне так считают своих мух генетики.
И наконец, пассионарный толчок описан как облучение плода в утробе.
Это именно тот феномен, который порождает мутации. Выдумать такое
невозможно, а поверить женщине, утверждающей это, трудно. По-видимому,
сами монголы Х в. относились к рассказу Алан-Гоа скептически. Но когда ее
потомки захватили сначала влияние, а потом власть, стало безопаснее не
спорить. А еще позднее легенду стали воспринимать как сказку, потому что
фольклористика и биофизика еще более несовместны, чем гений и злодейство.
Но мутационный импульс не может изменить только один, да еще поведенческий,
признак. Разброс признаков обязателен… и он действительно имел
место.
0б отличии внешности Борджигинов от прочих кочевников два автора:
китаец
Чжао Хун и тюрк Абуль-Гази. «Татары не очень высоки ростом. Самые
высокие…
156 — 160 см . Нет полных и толстых. Лица у них широкие, скулы
большие. Глаза
без верхних ресниц. Борода редкая. Тэмуджин высокого и величественного
роста, с
обширным лбом и длинной бородой.
Личность воинственная и сильная. Этим он отличается от других» .
У Борджигинов глаза «сине-зеленые» или «темно-синие, где зрачококружен
бурым ободком» . Итак, мутация сказалась не только на психике, но и на
деталях
наружности Борджигинов, что снимает сомнение в ее наличии.
А какова была ее роль — увидим.
Ареал пассионарного толчка охватил Приамурье, Уссурийский край и
Восточное Забайкалье. Восточные соседи монголов — чжурчжэни — овладели
Северным Китаем до р. Хуай. Западные соседи монголов в долинах Селенги
и Ангары оказались вне пределов действия толчка, захватившего монголов и
татар в междуречье Онона и Керулена. Приняв этот тезис, легко
объяснить подъем активности восточных кочевйиков, обитавших в степях менее
обильных, чем западные.
Порейдем к истории монголов. Темп ее был поразительно быстрым. Хабул
родился около 1100 г., т.е. восемь поколений прожило и умерло за 130 лет.
Это значит, что монголы воспроизводили потомство в 16 — 18 лет, после чего
быстро уступали место молодежи. Конечно, тридцатилетних воинов не
списывали в запас по старости, но, видимо, редкие мужи доживали до этого
возраста. Они гибли в лостоянных войнах, успевая лишь зачать сыновей, тоже
обреченных на раннюю гибель. И если при столь неблагоприятных условиях
монгольский этнос не исчез и не стал подневольным племенем у сильных
соседей, то, значит, монголы имели силы и способности к сверхнапряжению,
благодаря чему они шли от победы к победе. Именно эти качества мы
определяем как последствия возникшей пассионарности в инкубационном
периоде возникающего этноса. В начале ХII в. монгольский этнос стал уже
фактом Всемирной истории, так что жертвенность юных предков, имена
которых не сохранились, принесла свои плоды.
Уже в 1122 г. господство в восточной части Великой степи делили
монголы
и татары, а победоносные на других фронтах чжурчжэни заняли наблюдательную
позицию . Затем в 1129 г., когда чжурчжэньский корпус, преследовавший
отступавших на запад киданей, выдвинулся в степь, монгольский глава
Хабул-хаган объявил чжурчжэням войну, чем остановил их войска и принудил
их вернуться в Китай, чтобы избежать столкновения. Осторожный
император
Укимай предпочел не приобретать врага на севере в то время, когда его
лучшие
войска сражались с китайцами и тибетцами . Он даже попытался
договориться
с Хабул-хаганом и пригласил его в свою столицу. Но монгольский вождь
вел
себя грубо и неуступчиво: не доверяя чжурчжэням, он во время дипломатиче-

ского пира постоянно выходил из зала, чтобы отрыгнуть пищу, потому
что
боялся отравы. Тем не менее Укимай запретил арестовывзть его,
справедливо
считая, что нового хана монголы найдут, а войско их от потери
нескольких
человек не станет менее грозным .
Но после смерти Укимая в 1134 г. на престол вступил Холу, человек
несдержанный и злопамятный. Он послал в степь лазутчиков, чтобы поймать
Хабул-хагана, что они и сделали, застав его в пути. Но пока они везли хана
на расправу, его родственник, у которого лазутчики остановились на отдых,
заподозрил недоброе и сменил лошадь Хабул-хагана на белого жеребца. Хабул
нашел удобный случай, пустил свежего скакуна в мах и ускакал домой, а
преследователей убили его родичи.
И тогда в 1135 г. пошла настоящая война. В 1139 г. монголы наголову
разбили чжурчжэней при горе Хайлинь, местоположение которой неизвестно.
В 1147 г. чжурчжэни вынуждены были просить мира и согласились уплачивать
монголам дань. Но домвор не был соблюден, а мир не был долог.
Одновременно шла война на западной окраине монгольских земель. Там
неукротимые меркиты отвечали набегом на набег, ударом копья на удар . Эта
война, где обе стороны руководствовались понятиями кровной мести и
коллективной ответственности, не могли кончиться, пока хоть один из
сражающихся сидел в седле. Забегая вперед, скажем, что она затянулась на
80 лет.
Но еще хуже оказалось на юго-востоке, с татарами. Случилось, что к тяжело
заболевшему шурину Хабул-хагана вызвали кама (шамана) от татар. Тот
не
смог вылечить больного и был отправлен назад. Но родичи покойного
решили,
что кам лечил недобросовестно, поехали за ним и избили до — смерти.
Так
возникло новая вендетта: кровь за кровь… и война до полного
истребления
противника….
«Люди длинной воли»
В ХII в основным элементом древнемонгольского общества был род
(обох), находившийся на стадии разложения. Во главе родов стояла
степная знать.
Представители ее носили почетные звания: багадур, нойон, сэчэн и
тайши.
Главная забота багадуров и нойонов была в том, чтобы добывать
пастбища
и работников для ухода за скотом и юртами.
Прочими слоями были: дружинники (нухуры), родовичи низшего
происхождения (харачу, или черная кость) и рабы (богол), а также
целые роды,
покоренные некогда более сильными родами или примкнувшие к
ним
добровольно (унаган богол). Эти последние не лишались личной свободы и
по
существу мало отличались в правовом отношении от своих господ.
Низкий
уровень развития производительных сил и торговли, даже меновой, не
давал
возможности использовать подневольный труд в кочевом скотоводстве.
Рабы
употреблялись как домашняя прислуга, что не влияло на развитие
производственных отношений, и основы родового строя сохранялись.
Совместное владение угодьями, жертвоприношения предкам, кровная
месть
и связанные с ней межплеменные войны — все это входило в компетенцию
не
отдельного лица, а рода в целом. В монголах укоренилось представление
о
родовом коллективе как основе социальной жизни, о родовой
(коллективной)
ответственности за судьбу любого рода и об обязательной взаимовыручке.
Член
рода всегда чувствовал поддержку своего коллектива и всегда был
готов
выполнять обязанности, налагаемые на него коллективом. Но в такой
жесткой
системе пассионарность отдельных родовичей не только не нужна — она
ей
прямо противопоказана, ибо подрывает авторитет старейшин, а тем самым
и
родовые порядки.
Но монгольские роды охватывали все население Монголии только
номи-
нально. На самом деле постоянно находились отдельные люди,'
которых
тяготила дисциплина родовой общины, где фактическая власть
принадлежала
старейшим, а прочие, несмотря на любые заслуги, должны были
довольство-
ваться второстепенным положением. Те богатыри, которые не мирились
с
необходимостью быть всегда на последних ролях, отделялись от
родовых
общин, покидали свои курени и становились «людьми длинной воли»
или
«свободного состояния», в китайской передаче — «белотелые» (байшень), т.е..

белая кость . Судьба этих людей часто была трагична: лишенные общественной
поддержки,- они были принуждены добывать себе пропитание лесной охотой,
рыбной ловлей и даже разбоем, за что их убивали. С течением времени они

стали составлять отдельные отряды, чтобы сопротивляться своим организован-
ным соплеменникам, и искать вождей для борьбы с родовыми объединениями.
Число их неуклонно росло., в их среде рождались идеалы новой жизни и нового
устройства общества, при котором их бы перестали травить, как волков. Этими

идеалами стали: переустройство быта на военный лад и активная оборона
родины, т.е. Великой степи, от чжурчжэньских вторжений, недвусмысленно
названных в империи Кинь «уменьшением рабов и истреблением людей» . Эти
истребительные походы повторялись раз в три года, начиная с 1161 г. Девочек
и мальчиков не убивали, в продавали в рабство в Шаньдун. «Татары убежали .
в Шамо (пустыню), и мщение проникло в их мозг и кровь» . Те, кому удавалось
спастись из плена, пополняли число «людей длинной воли», которым

увеличивалось в течение 20 лет.
Тэмуджин (Чингис Хан)
Безусловно Тэмуджин был типичным пассионарием и его влияние
на становление монгольского этноса было на столько велико, что осветить
его подробно здесь нет возможности.
Отметим только основные факты и его роль в образовании монгольской орды.
Государство — институт не этнический, а социальный.
Возникая при первобытнообщинном строе, оно может охватить один
этнос
целиком, или несколько соседних этносов, или часть своего этнос, так как
две
системы отсчета — социальная и этническая — не совпадают .«Аристократы»
и
«демократы»- батуры, которых объединяло только стремление к смене
старого,
прогнившего родового строя на более справедливый, предложили
Тэмуджину
стать их предводителем с титулом «хаган» (хан),подразумевая под
этим только несение военно-административных обязанностей.
Большая часть монголов: тайджиуты, сальджиуты, хатагины, дурбэиы
икирасы (отрасль хонкиратов), а также их союзники — отуз-татары, ойраты;
и меркиты — стремились к созданию племенной конфедерации, где власть
хана была бы номинальной, а фактическая власть принадлежала бы главам
племен. Назвать эту программу «аристократической» было бы неверно, потому
что без поддержки «черного» народа вожди племен были бы бессильны, чего
на самом деле не было. Недостатком этой политической программы была
легализация права на самоуправство, безнаказанные грабежи соседей, угон
скота и убийства. Поэтому эта программа, проводившаяся последовательно,
потерпела крах.
Но какая-то часть монголов поступилась свободой ради
безопасной жизни и гарантированных прав. Эти избрали ханом Тэмуджина
и добровольно приняли обременительный закон — Ясу. Любопытно, что большая
часть их,были «люди длинной воли».
Программы. Какова была позиция Тэмуджина, после того как ещ
избрали ханом с громким титулом «Чингис», можно судить только по
его предсмертным заявлениям, приведенным в официальной истории и
опущенным
в «Тайной. Чингис, по словам Рашид-ад-Дина, высказывался так: «У степных
народов, которых я подчинил своей власти, воровство, грабеж и
прелюбодеяние
составляли заурядное явление. Сын не повиновался отцу, муж не доверял жене
не
считалась с волей мужа, младший не признавал старшего, богатые
не помогали бедным, низшие не оказывали почтения высшим, и
всюду
господствовали самый необузданный произвол и безграничное своеволие.
Я
положил всему этому конец и ввел законность и порядок» .
Интересно и очень важно, что Тэмуджин, избранный ханом, сам
воспринимал себя столь же обязанным нести службу, как и все те, кто
которые
его избрали.
Итак, здесь зафиксировано не безоговорочное подчинение власти,
основан-
ной на силе, а острая необходимость обрести силу для самообороны,
жертвуя
при этом привычной независимостью и личной свободой. Вряд ли все
монголы
( были столь предусмотрительны, что в ожидании будущих благ
были готовы
проститься с привычным укладом. Поэтому можно думать, что и
аристократы», выбравшие Тэмуджина ханом, и «демокрвты», послушавыме
своих беков,
были одинаково ненадежны. Искренними могли быть толъко «люди
длинной
воли.
Но кто были эти последние? Класс? Нет! Ибо они не
сменили способа
производства и производственных отношений. Сословие? Сословием
предстояло
стать их потомкам в отдаленном будущем. Партия? Тоже нет! Ведь
внутренней
структуры, организации у них не было.
Это были люди особого поведенческого настроя, отличавшиеся от своих
предков и большинства соплеменников большей энергичностью, предприимчи-
востью, способностью к самопожертвованию, короче говоря — пассионарным
напряжением. Все они заражали этим духом тех, кто случайно к ним
примкнул. И те вели себя аналогичным способом, видя в послушании хану
высшую цель своей жизни. Не произволу хана подчинялись они, а закону,
которому подчинялся сам хан. Назывался этот закон Яса.
Разумеется, далеко не все монгольские пассионарии объединились
вокруг
Чингиса. Многие стали его заклятыми врагами. Они оставались
в своих
племенах, готовые отстаивать древнюю свободу, но… рядом с ними,
в одних
куренях, жили их сублассионарные и гармоничные родственники,
связывав-
шие ннициативу своих защитников.
Такова была расстановка сил в момент избрания Тэмуджина
ханом. Она
позволила небольшой консорции его сторонников уцелеть и зв 20 лет
вырасти
в самостоятельный субэтнос, а потом и вэтнос. Но в эти решающие
десятилетия в Монголии не было покоя. Начался тот период фазы
пассионарного подъема.
Фаза подъёма и акматическая фаза.
В ХII в. на Западе и на Дальнем Востоке сохранялось
политическое
равновесие. Силы крестоносцев, византийцев и мусульман оказались
почти равными, и Иерусалимское королевство могло благодаря этому
поддерживать существование. На берегах Желтого моря мирно
сосуществовали киданьская империя Ляо и тангутское царство Си-Ся.
Уйгурия
жила спокойно, богатея за счет караванной торговли. Ханство
кимаков
безмятежно разваливалось, разъедаемое враждой с племенами гузов и
канглов,
а Великий Сельджук — султан Санджар — содержал в порядке
Среднюю
Азию и Восточный Иран. На этом фоне Древняя Русь, уже превратившаяся
из каганата в Конфедерацию восьми «полугосударств», могла не опасаться
1
ни восточных, ни западных соседей.
Но беда пришла, все перепуталось, кровь потекла и засохла на
опустелой
земле, города вспыхивали, как костры в ночи, а жены и матери Южной
Сибири
оплакивали своих мужей и сыновей. На Дальнем Востоке, от Уссури до
Селенги, произошел пассионарный толчок
В роковое двадцатилетие (1115 — 1135) на границе тайги и степи две
группы
разрозненных сибирских племен сплотились в два могучих этноса: чжурчжэ-
ней и монголов, схватившихся насмерть друг с другом. Военное счастье
улыбнулось монголам. Это позволило им решать насущные задачи внешней
политики. Если еще в прошлом веке историки не сомневались в том, что
монгольский улус Чингиса и его потомков был плодом их стремления покорить
мир, что монгольские завоевания были совершены многочисленными скопища-
ми, которые двигались, подобно саранче, уничтожая на своем пути культурные,
просвещенные и почему-то бессильные оседлые государства, то в наше время
накоплены знания и о монголах и об их соседях, противоречащие концепциям,
существующим только вследствие привычности.
Существует ходячее мнение, что кочевники — дикари, уничтожавшие
культурные города и безжалостно истреблявшие оседлое население.
Действительно,
в театре военных действий разрушения происходили как всегда и везде
на войне, но дело было не в оседлости или культуре. Древние города Уйгурии
— Турфан, Харашар, Куча, Кашгар, Яркенд и Хотан — не пострадали, а
баснословно разбогатели. Самарканд был жестоко разорен еще до вторжения
монголов тюркскими наемниками хорезмшаха Мухаммеда в 1212 г., Газна
в 1215 г., а Тбилиси — теми же войсками Джеляль ад-Дина в 1225 г., и тогда
ими же разорена Грузия. Монголы шли по руинам. Ясно, что истинный
преступник скрыт от суда истории, а деяния его приписаны тому, кто не умел
защищаться от клеветы и, видимо, даже не предполагал, что его можно в чем-
то
обвинить. Попробуем разобраться.
Монголия вела войну на три фронта в течение 80 лет. Главным ее
противником был Северный Китай, перед тем завоеванный чжурчжэнями.
Победа над ними далась монголам лишь в 1234 г., когда пала последняя
чжурчжэньская крепость — Кайфын, и тогда уже началась война с Южным
Китаем — империей Сун, после того как китайцы убили монгольских послов.
Вторым по значению был юго-западный фронт, где с 1219 г. монголы вели
войну с мусульманами. Там они держали постоянно действующий корпус
численностью от 30 до 60 тыс. всадников против туркменов- сельджуков.
Северо-западный (восточноевропейский) фронт стоял на третьем месте, причем
основным объектом ярости монголов были не русские, а половцы, союзные с
русскими князьями. Кроме того, монголы были вынуждены то и дело совершать
.0 отдельные походы то в Тибет, то в Сибирь, то против камских болгар, то
на
мордву. Монголы нигде не могли иметь численного перевеса, а равно и
перевеса
в технике, потому что своего производства железа у них не было. Однако они
И до 1260 г. везде одерживали победы, а к 1279 г. закончили завоевание
Южного
Китая.
Самая долгая и упорная война протекала внутри Великой степи. Она
началась в 1201 г. с образованием коалиции племен: татар, ойратов, найманов
и меркитов, к которым примкнули пять монгольских родов: тайджиуты,
сальджиуты, хатагины, дурбэны и икирасы. Эти племена противопоставили
орде (военной организации ) принцип конфедерации — гур — и выбрали
гурханом Джамуху. Любопытно, что собственное племя Джамухи — джаджи-
раты — не вошло в состав античингисовской коалиции, равно как и хонкираты,
родственники икирасов .
Из рассмотрения племенного состава коалиции видно, что в ней сконцен-
трированы этносы старого типа, не затронутые пассионарным толчком. Они -то
и боролись против нового, пассионарного объединения «людей длинной воли »,
сплотившихся вокруг Чингиса . Особую позицию занимали кераиты, сначала
поддержавшие Чингиса, а потом, в 1203 г., выступившие против него и
разбитые. Но в среде самих кераитов проходил раскол. Часть их сочувствовала
Чингису. А он видел в кераитах лротивников, но не врагов. Дочь погибшего
хана Тогрула стала женой любимого сына Чингиса — Толуя, кераитские
богатыри — нойонами монгольского войска, а народ «влился» в монгольскую
орду . Через год пало Найманское ханство, и снова побежденные были приняли
в состав орды.
Тем не менее родовой строй имел еще много защитников, сражавшихся и
в тайге, и в степи против Чингиса и его орды. Только в 1206 г. возникшего
общемонгольское государство, но многие племена продолжали сопротивление
Наиболее неукротимы были меркиты.
С 1182 г. монголы воевали с меркитами и в 1208 г. вытеснили их в
долину
Иргиза. Обитавшие там куманы приняли беглецов, тем самым став врагами
монголов. В 1216 г. монголы истребили остатки меркитов и вступили в войну
с куманами, которая им была совсем не нужна.
Война монголов с куманами затянулась надолго потому, что между
ними
существовал этнический барьер — Великая Венгрия, ныне именуемая
Башкирией. Эта страна располагалась на р. Белой, которую башкиры называли
Ак-Идель. Монголо-башкирская война тянулась 14 лет, т.е. значительно
польше, чем война с Хорезмийским султанатом и Великий западный поход.
Столько же сопротивлялись монголам только чжурчжэни империи Цзинь,
пассионарность которых не уступала монгольской; но результаты башкирской
и чжурчжэньской кампаний были различны. Башкиры неоднократно выигры-
вали сражения, и наконец заключили договор о дружбе и союзе, после чего
монголы объединились с башкирами для дальнейших завоеваний .
Итак, монгольское войско вышло из этой тяжелой войны не ослабленным,
а усиленным. Юлиан отмечает, что у заволжских «венгров», т.е. башкир, не
было ни земледелия, ни религии, даже идолов, но при этом они были
гостеприимны и воинственны. То и другое указывает на высокий уровень
пассионарности, значительно превышавший пассионарность соседних этносов.
Видимо, она связана с хуннами, которые 200 лет жили в симбиозе с уграми
и интенсивно мешались.
Одновременно с началом войны против куманов монголам пришлось
столкнуться с хорезмийцами. Хорезмшах Мухаммед, напал на монгольский
отряд. Сражение не было особенно кровопролитным, но монголы отошли назад,
а куманы получили короткую передышку.
Чингис-хан был крайне удивлен таким оборотом дела. Переговоры
монгольского хана с хорезмшахом начались в июне 1215 г., когда в только что
взятый монголами Пекин прибыло посольство из Гурганджа. Чингис сказал
послу: «Передай хорезмшаху: Я владыка Востока, а ты владыка Запада! Пусть
между нами будет твердый договор о мире и дружбе, и пусть купцы обеих
сторон отправляются и возвращаются, и пусть дорогие изделия и обычные
товары, которые есть в моей земле, перевозятся ими к тебе, а твои… ко
мне»
Среди даров, отправленных ханом хорезмшаху, был самородок золотой
величиной с верблюжий горб (его везли на отдельной повозке); караван — 500
верблюдов — вез золото, серебро, шелк, собольи меха и другие ценные товары.
Видимо, война не планировалась.
Любопытно, что в 1218 г. хорезмшах направил в Монголию торговый
караван, очевидно не придавая значения битве при Иргизе. Чингиз-хан снова
послал хорезмшаху драгоценные подарки, дабы установить «отношения мира,
дружбы и добрососедства . Договор был заключен и тут же нарушен
хорезмийцами, точнее, тюркскими сардарами (офицерами) хорезмшаха,
который, однако, одобрил их самоуправство в 1219 г.
Все степные правители властвовали над народами, жившими натуральным
хозяйством: Поэтому с подданных взять было нечего. Средства, необходимые
для ведения мировой политики, доставляли купцы, водившие караваны и
Китая до Испании. Торговали они шелком и другими предметами роскоши
так что их деятельность более походила на валютные операции, нежели на
торговлю в современном смысле.
Правители получали с этих купцов большие доходы за гарантию
безопасности.
И вдруг в 1219 г. караван, прибывший в город Отрар из монгольских
К владений, был разграблен правителем города, а купцы и их слуги убить;
К обвинению в шпионаже, явно вымышленному.
Чингис послал к хорезмшаху посольство для выяснения
обстоятельств

преступления. Хорезмшах часть послов казнил, а некоторых выгнал голыми в
степь, Они погибли не все, и Чинги,с получил весть о происшедшем, после
чего война стала неизбежной.
Силы были неравны. У хорезмшаха было 400 тыс. регулярного войска
против 200 тыс. монгольского ополчения. Но монголы победили. Хорезмшаха
погиб во время побега на острове, где находилась колония прокаженных, но
его сын Джеляль ад-Дин продолжал войну до 1231 г., когда был разбит и затем
убит. Тогда войну продолжили туркмены-сельджуки и курды
Эюбиды, потомки Салах-ад-Дина. Но монголы и тут обрели союзников: их
поддержали армяне и сирийцы, а также грузины, которые затем выступили
против, но были подавлены.
Передняя Азия превратилась в кровавый ад. Остатки разгромленных
хорезмийских войск — канглы, карлуки и гузы — свирепствовали в Сирии и
Палестине. Хорммийцы пытались найти службу в Египте, но их своеволие
и жестокость вынудили египетского султана перебить их.
Исмаилиты из своих неприступных горных замков посылали убийц-
фана-
тиков против неугодных им людей. Ни мусульманин, ни христианин
ни
минуты не был спокоен за свою жизнь.
Халиф, избавившись от хорезмийской угрозы, объявил священную войну
против монголов, справедливо полагая, что союз степных несториан
с
ирмянами-монофизитами угрожает всему исламу. На это монголы
ответили
«желтым крестовым походом», который смел с лица земли
исмаилитов,
халифат и сирийских Эюбидов. В военной науке есть понятие «развитие
успеха»
Остановка, потеря темпа всегда грозят поражением, особенно если у
противника есть численное. превосходство. У мусульман оно было, а кроме
того, монголы воевали на трех фронтах, и войска их были распылены.
Было у мусульман преимущество в материальной и духовной культуре,
причем последнее было' более важно, так как пропаганда ислама шла
среди самих монголов, даже ханского рода Борджигинов. Поэтому у
мусульманского
суперэтноса шансы на лобеду имелись.
Однако спасли мусульманскую культуру не создатели ее — арабы,
не
учителя их — персы, не потомки древних египтян — копты и феллахи,
тогда
еще бывшие христианами, а половцы, купленные на невольничьих
базарах,
родные братья тех, что, оставшись в родных степях, не смогли отстоять
свою
родину от монголов. Как это могло случиться?
Гомеостатичный этнос, как всякая популяция с усредненным
стереотипом
поведения, стремится избавиться от экстремальных особей, выделяющихся
из
посредственности благодаря уровню пассионарности. Римляне бросали мечта-

телей (христиан) на арены цирков, немецкие инквизиторы их
сжигали,
обвиняя в колдовстве, византийцы принуждали эмигрировать в Персию
и
Китай, китайские легисты закапывали живьем читателей Конфуция и
Цюй
Юаня, а гуманные половцы продавали их в Египет. Так, там на берегу
одного
из иротоков Нильской дельты, широкого, как море (бахр), скопилась
колония
пассионариев, остатки носителей древней динлинской доблести. По сравнению
с этими реликтами монголы были мальчиками, а крестоносцы — юношами. У
тех и других было будущее, а у мамлюков-бахритов — только неумолимая
энтропия, протянувшаяся до 1382 г., когда их сменили мамлюки-бурджиты
—
черкесы и грузины, лагерь которых помещался в цитадели Каира.
«Желтый крестовый поход» в 1260 г. кончился катастрофой, обстоятельства
которой весьма примечательны. Простодушные монголы, двинувшись
из заевоеванного Багдада на освобождение Иерусалима, полагали, что
все
христиане должны стать их союзниками. Таковыми оказались армяне
и
сирийцы, сочувствующими — греки и немецкие гибеллины, а
злейшими
врагами — паписты-гвельфы, в том числе влиятельный Орден тамплиеров.
Все
сни принесли монголам вред, но различный.
Восточные христиане, крайне озлобленные против мусульман,
стали
применять жестокие способы казни пленных — это возбудило в
мусульманах
вслю к сопротивлению. Греки были заняты освобождением
Константинополя
вт крестоносцев и не помогли монголам завершить поход. Антиохийский
князь
Боэмунд выступил в поддержку монгольской армии… и был отлучен от
церкви.
И Крестоносцы в Сидоне, Тире и Гйзе снабдили египетских мамлюков
провиан-
том и фуражом, чем подарили им победу при Айн-Джалуде, так
как
монгольские кони устали от длительных переходов по пустыням, а в те
времена
состояние лошадей значило очень много. Разбитые монголы
откатились
Евфрат, и эпоха монгольских побед окончилась. Правда,
крестоносцы
«Заморской земли» заплатили за свое предательство сполна.
Мамлюки взяли
все крепости христиан в Палестине и убили всех сдавшихся в плен,
вырезали
восточных христиан в Сирии и Армении, а феллахов Египта и Нубии
обрытили
в ислам.
Монгольская власть удержалась в Иране, но лишь благодаря
вероотступ-
ничеству. В 1295 г. ильхан Газан принял ислам, что означало
капитуляцию
перед большинством населения страны. Помощи ждать ему было
неоткуда. В
Монгольском улусе с 1259 г. полыхала жестокая гражданская война
узурпатора
Хубилая с ревнителями традиций кочевой старины — западными
монголами,
которых поддерживали ханы Золотой орды. Война закончилась в
1304 г.
вследствие предельного утомления обеих сторон . В Монгольском
улус~
наступила фаза надлома. Интеграция кочевых этносов в
«монголосферу»
сменилась дезинтеграцией, вследствие которой возникли новые
самостоятель-
ные этносы.
Интенсивное течение процесса этногенеза в этот период отличает
широкую
меридиональную полосу — от Пскова до Бурсы и далее на юг, в
Абиссинию:
то же повышение активности в популяциях, перемешивание этносов,
появлением
новых социвльных форм, короче говоря, очередной взрыв этногенеза,
с той
лишь разницей, что ареалы меридиональных толчков всегда
шире, чеи
широтных, видимо, из-за того, что происходит размывание границ
за счёт
вращения Земли.
Фаза надлома.
1. Развитие событий в Иране.
Монголы пришли в Иран как защитники христианской веры. Несториане
и примкнувшие к ним якобиты (монофизиты) были в Центральной Азии
весьма многочисленны и влиятельны. В 1260 г. они освободили от
мусульман Сирию и были недалеко от стен Иерусалима, но предательство
европейских крестоносцев и отрыв Золотой орды, где воцарился мусульманин
Берке-хан, повели к поражению при Айн-Джалуде (в Галилее), после которого
монголы откатились за Евфрат и перешли к обороне.
Воевать пришлось на два фронта: с египетскими мамлюками и с
Золотой
ордой, где подавляющее большинство населения составляли те же половцы, так
что фактически война шла между тюрками и монголами.
Помощи иранскис
монголы не могли лолучить, 1ак как их единственный союзник, великий хан

Хубилай, вел сорокалетнюю войну со своим народом — западными монголами,
которыми правил его кузен Хайду. Поэтому Иран оказался в
изоляции.
Монгольские ильханы держались только благод~ря поддержке христиан —

армян, айсоров, сирийцев — и мусульман-шиитов — дейлемитов и хорасаицев,
которых в Персии было много. Но это была слабая поддержка. Попытка

хана Аргууа (1284 — 1291) договориться с французским королем Филиппом

Красивым не дала ничего, потому что Европа уже охладела к крестовым
походам. Монголам приходилось опираться на местное персидское население,
а оно было мусульманским.
В ХIII веке, переполненном кровопролитиями, монгольское могущество
в
Иране таяло постепенно и неравномерно. Принятие ислама Газан-ханом и его
младшим братом, Олджейту, несколько смягчило отношения между правящей
династией и народными массами, но не устранило своеволия эмиров как
монгольского, так и персидского происхождения. Сыну Олджейту-хана Абу
Саиду при вступлении на престол было 12 лет. Поэтому от его имени страной
управлял наместник Хорасана эмир Чобан. Этому энергичному честолюбцу 11
лет удавалось подавлять восстания и интриги эмиров, завидовавших ему, но в
1327 г. этот последний монгольский пассионарий в Иране был убит своим
ханом, тяготившимся его опекой. Судьбу Чобана разделили два его сына, а
третий, успевший убежать в Египет, был убит там султаном Насиром по
просьбе Абу Саида, которого в свою очередь отравила в 1335 г. любимая жена,
дочь эмира Чобана. Красавица хотела отомстить тирану за гибель отца и
братьев. Вместе с мужем она погубила все государство, потому что все стало
можно.
Через год после смерти ильхана в Хорасане вспыхнуло восстание против
монголов, под лозунгом: «Сар ба дар» («Пусть голова на воротах висит»),
призывавшим к крайнему риску, отчаянности.
Было бы соблазнительно видеть в сарбадарах (сербедарах)
наследников
персов эпохи Сасанидов, но если бы это было так, то ни арабы, ни тюрки, ни
монголы не смогли бы захватить Иран. Видимо, субэтнос сарбадаров
новообразование в зоне монголо-персидского контакта, ибо за 100 лет
монгольский генофонд был рассеян и среди персов.
Монголы не могли справиться с сарбадарской республикой, и наконец
последний ильхан — Туга Тимур-хан, кочевавший в Гургане, пригласил
сарбадарских вождей для переговоров. Те, придя в Орду, заподозрили
предательство и решили опередить монголов. На пиру один сарбадар внезапно
убил хана, прочие напали на пьяных монголов и тех, кто не успел убежать,
убили. Так закончилось владычество монголов в Иране 13 декабря 1353 г.
Яаследники ильханов, Джелаиры, хотя и были по происхождению монголы,
но не Чингисиды, не защитники Ясы и не богатыри. Они не заслуживают
внимания историка и этнолога.
2. На Дальнем Востоке., Несколько иначе шло освобождение Китая. В
империи Юань монголы были ничтожным меньшинством, ибо оии (вместе с
собственно Монголией) составляли меньше 2% населения империи. При таком
соотношении удерживать власть можно было только при помощи каких-либо
групп местного населения, поэтому правительство династии Юань не жалело
денег для буддийской общины и привилегий для помещиков Северного Китая.
Однако буддизм не столько организация (как, например, католицизм),
сколько
не умонастроение (путь к спасению), и потому нашлась секта,
относившаяся к
монголам враждебно, — «Белый лотос». Эта организация в ХII — ХIII
вв.
слилась с тайными сектами «пришествия Майтреи» (будущего Будды
избавителя). Она вела постоянную войну против монгольской власти путем
организации мелких восстаний, которые легко подавлялись и уносили много
жертв. Этот латентный период освободительной войны не принес Китаю ничего,
кроме горя и страданий. Положение изменилось лишь тогда, когда поднялись
массы.
Надо сказать, что потомки Хубилая не отличались никакими
Государственными и военными способностями. Превратившись из смелых ханов в
китайских императоров, они потеряли связь с Отчизной, но не приобрели
симпатий завоеванных китайцев и не приспособились к новой родине.
Приближенные были не лучше правителей. Они не понимали, что
такое
экономика земледельческой страны и мелйорация долины такой грозной реки,
как Хуанхэ. В 1334 г. от голода умерло около 13 млн. душ, то же
повторился в 1342 г. В 1344 г. воды Хуанхэ прорвали дамбу и затопили земли
1
трех провинций. Лишь тогда правительство поняло, что чинить дамбу нужно.
В 1351 г. на земельные работы было согнано 150 тыс. крестьян под конвоем
20 тыс. воинов. Крестьяне быстро договорились между собой. И тогда
началось!
Агенты «Белого лотоса» объявили мобилизованным землекопам добрые
вести о «пришествии Майтреи» и о «рождении императора династии Мин».
Те, измученные работой и оскорбленные произволом начальства, пошли за
инициаторами, повязали головы красными платками, и в одну ночь во всей
стране монгольские воины, находившиеся на постое в китайских домах, были
зарезаны. Вскоре численность повстанцев достигла 100 тыс. человек, наэлек-
тризованных фанатизмом. Восстание охватило весь Северный Китай. Лозунг
повстанцев был прост и примитивен: восстановление империи Сун.
Каждая крестьянская война обречена. Восстание «красных войск» разделило
судьбу Жакерии. Установить дисциплину среди крестьян оказалось
невозможным. Создать единство командования — тоже. После первых успехов
«повстанцы превратились в разбойников», что вызвало сопротивление им со
стороны помещиков, создавших отряды «справедливости» — «ибии», так как

«красные» свирепствовали почище монголов. К 1363 г. восстание было
подавлено.
Тогда вступили в игру южные помещики, чиновники и буддийские монахи,
обретшие гениального вождя, выйодца из беднейших крестьян, монаха и воина
Чжу Юаньчжана. Он прицял участие в восстании ~красных», достиг воинского
чина… но своевременно увел свой отряд на юг и там поднял восстание среди
всех слоев населения. Сложная система устойчивее простой. Чжу Юаньчжан
укрепил дисциплину, запретил грабежи и стал побеждать. Для пропитания
воинов он ввел систему, близкую к военным поселениям, — заставил
ополченцев работать на уборке урожая и следить за порядком; по отношению
к помещикам и чиновникам он «соблюдал этикет» .
Национальная консолидация сразу изменила течение войны, успех которой
уже склонялся к монголам. За 20 лет беспорядков многие предводители
«красных войск» договорились с монголами и стали бить своих.
Предательство
— явление, увы, повсеместное. Чжу Юаньчжану пришлось подавить
'изменников, использовать военные конфликты среди монгольских нойонов и
распространить среди северных китайских крестьян прокламацию, обещав-
шую «прогнать варваров» и «избавить народ от тяжелой участи». После этих:
мероприятий в январе 1368 г. Чжу Юаньчжан провозгласил себя императором
династии Мин, а весной двинул войско на север и овладел монгольской
столицей Даду (Пекин), переименовав ее в Бэйпин.
В 1369 г. монголы были вытеснены из северных провинций Китая, но после
»того война приняла затяжной характер. Набеги и бои продолжались до
!ЗЯО г., когда армия импери. Мин проникла в глубь Монголии и разрушила
Каракорум. Но окончательного успеха китайцы добились лишь в 1388 г., когда
последний монгольский хан — Тогус-Тэмур — был разбит и пал в бою. После
этой катастрофы в Монголии наступила длительная анархия, в результате
когорой ойраты отд~;,ились от монголов

Джагатайский улус,
В Мавераннахре и Семиречье, Казалось бы, Джагатайский улус,
расположенный в Средней Азии и не соприкасавшийся с враждебными
государствами и непримиримыми этносами, должен был быть наиболее
благополучным. Однако писатель ХIV в. Омари сообщает: ч…в Туркестане
можно встретить только более или менее сохранившиеся развалины; издали
кажется, точно впереди благоустроенное селение, окруженное пышной расти-
тельностью; приближаешься в надежде встретить людей, но находишь только
пустые дома; единственные жители — кочевники, которые не занимаются
земледелием» .
Но и кочевникам там было не сладко. За 70 лет ХIV в. в Джагатайском
улусе сменилось около двадцати ханов, при этом каждая смена сопровождалась
кровопролитием. Но даже в этом калейдоскопе событий можно наметить
ведущую линию причинно-следственных связей и закономерных разрывов.
Убивали друг друга мусульмане и христиане, которых тогда в Средней Азии
было много: отюреченные монголы (джелаиры и барласы) и омонголенные
тюрки, сторонники слабых ханув и нукеры могучих эмиров, сарбадар в
Самарканде и кочевники-моголы, короче, у всякого человека в Джагатайском
улусе было много врагов и очень мало верных друзей.
Монгольская пассионарность гальванизировала иссякавший
мусульманский суперэтнос, но не нарушила его культурную неповторимость.
Языки, религия, эстетические нормы сохранились, социальные —
изменились меньше, чем в османской Турции, мощь которой была следствием
пассионарного толчка, но сила напора, инициативность, вирулентность
мусульманского мира возросли так, что этого хватило на целый период —
ХIV — ХVIII вв.
В ХIV в. быстрее всего падала пассионарность монголов Ирана и Средней
Азии. Ярко горела она у сарбадаров Хорасана и Самарканда, но им не
уступали тюрки, поселившиеся к югу от Амударьи, и афганцы, Не померкла
она в Дейлеме и Гургане, короче говоря, на всех территориях бывшего царства
ильханов — Ирана и Туркестана, как стало называться теперь междуречье
Сырдарьи и Амударьи.
В эти годы положение в Средней Азии было как нестерпимо, так и
безнадежно. Потомки Джагатая показали полную неспособность управлять
этнической химерой, состоящей из монголов, тюрков, таджиков. Они правили
только в степях Могулистана, т. е. в привычном для кочевников ландшафте.
Эмиры, бывшие князья племен, умели воевать друг против друга, а
вожди
сарбадаров, изгнав из своих городов монголов, сводили личные счеты с
согражданами, что трудно назвать классовой борьбой. Стране нужна была
твердая власть, и Тимур создал ее, сделав шаг назад.
Твердая власть нуждается в поддерживающей ее силе. Эту силу
халифы
Багдада, султаны Газны и хорезмшахи обретали в лице гулямов — тюркских
воинов, иногда рабов, иногда наемников. Гулямы не были связаны с классами и
сословиями тех стран, где они жили. Это были «свободные атомы». Они
охотно
служили щедрому вождю, рискуя жизнью, выполняли самые трудные задания,
но,
увы, очень дорого стоили: ведь они работали за плату, как легионеры
времен
римских императоров или «варанги» Комнинов и Палеологов. Короче говоря,
Тимур
стал «солдатским императором» со всеми вытекающими последствиями.
Улус Джучиев.
Улус Джучиев включал в себя три орды: Белую, Синюю и Золотую,
которой примкнула Великороссия. Те же княжества, которые отказались
союза с татарами, были в ХIV в. захвачены Польшей и Литвой. Татары их
присоединению не принуждали.
Монголы в этом улусе составляли незначительное меньшинство. Улус
Джучиев был химерной целостностью в еще большей .степени, чем Иран и
Средняя Азия. До тех пор пока в Сарае правили волевые и энергичные ханы,
Орда казалась могучим государством. Первая встряска произошла в 1312 г.,
когда население Поволжья — мусульманское, купеческое и антикочевническое
— выдвинуло царевича Узбека, сразу казнившего 70 царевичей
Чингисидов и всех нойонов, отказавшихся предать веру отцов. Вторым
потрясением было убийство хана Джанибека его старшим сыном Бердибеком,
а через два года, в 1359 г., началась двадцатилетняя междоусобица».
Эта жестокая эпоха была неизбежной. Этносы, «затащенные» в единую,
систему путем завоевания, сливаются только при подъеме пассионарного
напряжения, а тут был спад как среди монголов, утративших своих богатырей
в междоусобице ХIII в., так и среди аборигенов, уже превратившихся в
реликты. Исключением была только Великороссия, вступившая в новый виток
зтногенеза и сумевшая использовать Золотую орду для прикрытия от столь же
пассионарного врага — Литвы.
Долгое время, внешняя политика Золотой орды была довольно мирной. Редкие
стычки с литовцами, отдельные военные экспедиции для умиротворения распрей
в Белой орде и длительный бессмысленный конфликт с ильханами Ирана — вот и
все,
что нарушало мир.
Но это не спасло ни династию, ни державу. В химерной системе связи
неустойчивы настолько, что распадаются от собственной тяжести. Именно это
произошло в Золотой орде.
В это время на арену выходит новое действующее лицо хан Тохтамыш.
Бедный Тохтамыш! Сев на престол Золотой орды, он оказался на должности
выше уровня его компетентности. При этом он не представлял себе всех
трудностей, с которыми было связано управление полиэтничной страной, и
не
отдавал себе отчета в том, что ему грозит и что ему необходимо для
спасения.
Тохтамыш полагал, что, став во главе огромного улуса, он уже проявил
талант
правителя, хотя на престол его привели стечение обстоятельств и
поддержка
Тимура, врага его соплеменников. Победа над Мамаем им не была
одержана
потому, что битвы не было, да она и не нужна была, так как Мамай
лишился
войска, покинувшего мятежника ради законного хана, традиции Чилгиса
и
Чингисидов. Свою личную отвагу и стойкость Тохтамыш счел достаточным
для
того, чтобы царствовать в чужих странах, в Поволжье и на Иртыше,
и
принимать решения, не обдумывая их. Вследствие этого он стал игрушкой
в
руках своих беков, которые были умнее его и столь же необразованны.
Большая часть их была не мусульмане, а язычники, и трудно сказать, был
ли
мусульманином сам Тохтамыш. Это важно не потому, что вера меняет
характер
человека, чего иногда и не случается, а потому, что приобщение к той
или
иной культуре расширяет кругозор правителя и помогает ему в
решении
политических задач, особенно тех, о существовании коих он ранее даже
не
подозревал. Короче говоря, Тохтамышу крайне навредил его
воинствующий
провинциализм, вследствие которого он, выйдя за пределы Западной
Сибири,
наделал столько глупостей, что в конце коццов потерял и власть и жизнь.
Существует, и весьма распространено, мнение,
что расширение какого-либо государства связано с его экономическим
или социальным подъемом. Однако часто бывает, что причина расширения
—
в ослаблении соседей этого государства, тогда как само оно находится
в
состоянии этнического гомеостаза и социальной стабильности. В обоих
случаях
соотношение сил меняется одинаково, и не абсолютные величины, а
именно
их соотношение определяет успехи или неудачи в длительных войнах
как
характерных проявлениях этнических и особенно суперэтнических контактов.
Синяя орда была слабой державой с редким населением и экстенсивным
хозяйством. Сто лет она существовала благополучно, будучи прикрыта с
запада
Золотой ордой, а с востока — Белой. Когда же обе эти державы
истратили
запас пассионарности, переданный им монгольскими казнами, то Синяя
орда
оказалась наименее слабой и овладела Поволжьем и берегами Иртыша.
Но
даже при этом Тохтамыш был вынужден прибегнуть к помощи Тимура и
князя
Дмитрия, которым он должен бы быть благодарен. Но обстоятельства
вынудили
его к другому: ради союза с суздальско-нижегородскими князьями он
совершил
легкомысленный набег на Москву в 1382 г., а затем в 1383 г. овладел
Хорезмом
только для того, чтобы тут же его потерять. Зато он приобрел
разочарованного
вассала в Москве и неумолимого врага в Кеше (Шахрисябзе) — эмира
Тимура,
уже ставшего правителем Джагатайского улуса.
Как ни странно, в 80-х годах ХIV в. в Азии воскресла
политическая
коллизия ХIII в. Против Монгольского улуса почти одновременно
выступили
Китай, обновленный династией Мин, и идейный наследник
Хорезмийского
султаната — Тимур. Но противники их, Тоглук-Тэмур в Монголии и
Тохтамыш
в Сибири, были эпигонами Чингис-хана и его соратников. Несмотря на
личную
храбрость обоих ханов, беков и нухуров, их этносы не обладали тем
высоким
пассионарным напряжением, которое позволило монголам Х11! в. не
только
отстоять свою жизнь и свободу, но и одержать победы, удивившие мир.
Лучшие
потомки «людей длинной воли» погибли в междоусобной войне 1259 — 1304
гг.,
а уцелевшие перестали быть степняками. Они предпочли древней
традиции
обаяние высокой мусульманской культуры и оплодотворили ее,
пожертвовав
собой в борьбе со своими собратьями, которые уже казались им
«отсталыми»
и «дикими». Именно это отчуждение позволило потомкам монголов
объединиться с тюрками и таджиками, хотя создание такой химеры
стоило всему Ближнему Востоку много крови.
Неотвращенная, да и неотвратимая, война, начавшись в 1383 г.,
тянулась
15 лет. Тохтамыш после поражения пропал без вести. Тимур надорвался
и
вскоре умер.
Таким образом малая численность собственно монгольского этноса,
разбросанность его на огромной территории и уменьшение его пассионарного
напряжения (вследствие постоянных войн) повели к стремительному
протеканию фазы надлома, что выразилось сначала в распаде единого
монгольского государства, а потом в ослаблении его отдельных

Заключение.
Монгольский виток этногенеза начался в ХI в. В фазе подъема монголы
совершили
свои завоевания и рассеяли свою пассионарность среди китайцев, тюрок,
персов
и русских, что способствовало, с одной стороны,ослаблению самой Монголии,
а с
другой — усилению окраин «монголосферы». Жестокая гражданская война
1259 — 1301 гг. унесла лучшую часть монгольских батуров, внуков «людей

длинной воли», и в Х1У в. политическое едииство Монгольской империи
держалось только на инерции. В самой Монголии появилось много
персов,
тюрок, русских и китайцев, как женщин, так и мужчин: ремесленников,

торговцев и ученых, отнюдь не пассионарных, но перемешавшихся с
монголами.
Историк Омари отметил, что в улусе Джучиевом монголы растворились
среди
кыпчакои. В Иране монголы частично сохранились, но стали мусульманами

и утратили ведущее значение. А в Средней Азии монгольская
пассионарность
стимулировала регенерацию утраченной в ХII в.
В начале ХII в., после смуты, владеиия потомков Чингис-хана
были самой обширной и самой могучей державой н ойкумене.
Разделенная на четыре
больших улуса: империю Юань в Китае и Монголии, царство ильханов в
Иране, Джагатайское ханство в Средней Азии и улус Джучиев,
включавший Золотую
орду, Белую орду на Иртыше и Синюю орду — кочевья от Тюмени до
Аральского моря, она, казалось, не имел; опасных врагов и достойных
соперников.
Но к концу Х1У в. эта «монголосфера», как ее назвал Г.В. Вернадский,
развалилась почти бесследно. Осколком, не потерявшим жизнеспособности,
оказался небольшой этнос дурбэн-ойратов, продержавшийся до ХУ1!! в. Он
был истреблен
китайцами в 1759 г.