Юридический факультет

Контрольная работа
По
Логике

Логико – методологические дефекты в структуре закона права.

Проверила

.
План.

1. Введение. Методологическое значение логики.
2. Методологические дефекты.
А) на примере понятия «преступление» и «состав преступления»
Б) внелогические особенности понятий.
3. Заключение.
Логика выполняет в научном познании ряд функций. Одной из них
является методологическая. Методологические принципы вырабатываются чаще
всего на основе мировозренческих принципов и законов в процессе познания и
практики. Логическая методология включает в себя методологические средства
формальной логики и методологические средства диалектической логики.
Методологическое значение логики заключается в том, что в сфере её
исследования разрабатывается, анализируется методологически важное понятие
– определение, классификация, доказательство, гипотеза, теория и т.д. Это
ведет применительно к юриспруденции, во первых, к появлению строгого и
точного понятийного стандарта, и во вторых, к появлению модальных логик,
логик норм и оценок для методологического обоснования гуманитарного знания.
Юристы постоянно подчеркивают, что чем точнее закон, тем легче и лучше
его исполнять. Точность же законов определяется прежде всего точностью и
строгостью понятий, посредством которых они выражены от качества понятий
значительно зависит качество судебной практики, соблюдения законности.
Нечеткие и нестрогие понятия ведут к неясности и расплывчатости закона, что
неизбежно затрудняет уяснение его смысла и отрицательно сказывается на
практике его применения.
Вопрос о логическом содержании какого либо понятия – прерогатива науки,
в состав которой данное понятие входит. Вопрос о конкретности содержания
юридических понятий входит в компетенцию соответствующих отраслей права. Но
когда речь идет о содержании такого понятия права, как «преступление» то
здесь мы встречаемся не только с проблемой конкретных признаков, образующих
содержание данного понятия, но и с проблемой видов признаков, составляющих
содержание понятия «преступление». И если первая задача – правовая, то
вторая приобретает логический характер, её можно рассматривать как логико –
правовую проблему. Признаки понятия «преступление» по отношению к предмету,
как к своему носителю не одинаковы. Одни из них являются материальными,
другие – формальными. Логика не делает деления признаков содержания понятия
на такие виды. И это естественно поскольку логика не может и не должна
учитывать специфических понятий той или иной области знания. Теория
уголовного права раскрыла материальный аргумент «общественная опасность
деяния», а формальный — как «противоправность». Термин «общественная
опасность» выражает определенное понятие, которое имеет свое содержание и
свой объем. Но проблема в том, что это понятие не является строго
определенным понятием. Ни законодатель, ни уголовно-правовая теория не дают
четкого перечня признаков, образующих основное содержание этого понятия.
Отличается лишь, что «общественно опасное деяние» – это деяние вредное,
наносящее ущерб общественным отношениям. Но перечисленные признаки сами
выражены оценочными терминами представляют собой оценочные понятия. Ни одно
из этих понятий не имеет и не может иметь строго фиксированного основного
содержания. Вопрос о том, является ли то или иное деяние элементом класса
вредных деяний, решается в каждом случае не на основании признаков
содержания понятия «вредное», а исходя из конкретно сложившихся условий.
Такой способ выделения множества в праве в логическом отношении не
безупречен но он единственно приемлемый и возможный. Этим и обусловлено,
что в образовании множеств в праве значительная роль принадлежит
внелогическому критерию, т.к. определить общественную опасность деяния на
основании одного лишь логического критерия невозможно. В процессе же
применения понятий права (норм права) термин «общественная опасность» не
может оставаться неопределенным, оценочным понятием. Вывод о том, является
ли конкретное деяние общественно опасным, не может быть получен на
основании лишь правосознания судьи, т.е. на внелогическом основании. Судья,
как субъект познания единичных конкретных деяний, не может устанавливать
принадлежность конкретного деяния к определенному классу без наличия
строгого и четкого критерия. С этой целью вводиться понятие «состав
преступления». Проблема «состава преступления» – это проблема применения и
толкования норм права, проблема уголовно – правовой квалификации
преступлений и уголовной ответственности. Но, кроме того, это проблема
образования понятий уголовного права и их логической структуры. На основе
общего учения о составе преступления решаются вопросы, связанные
конструкцией диспозиции уголовного закона. «состав преступления» – это
специфический юридический термин, введенный наукой уголовного права для
обозначения логического содержания видовых понятий, входящих в объем
понятия «преступление». Термин «преступление» обозначает материальный
реальный объект, существующий в действительности, а термин «состав
преступления» обозначает идеальный абстрактный объект. Уже сам факт
введения термина «состав преступления» говорит о том, что понятия права
составляют специфическую область понятий. На этом примере мы видим как
частная наука вводит для обозначения одного из структурных элементов
понятия свой собственный термин, несмотря на то, что логика уже располагает
термином, обозначающим этот логический объект, термин «состав преступления»
оказался более адекватным своему объекту, он работает в данной области
познания лучше чем общелогический термин «содержание понятия».
Применительно к понятиям права вопрос о внелогических особенностях этих
понятий является вполне реальным и является выражением той общей специфики,
которая присуща юридическим понятиям. Главной, определяющей чертой
юридических понятий является то, что они возводятся в закон, приобретают
форму юридического закона.
Возведение понятий права в юридический закон является завершающим актом
их формирования и выработки. Термины должны употребляться только в том
значении, которое придал им законодатель. Ни в каком ином значении, помимо
законодательного определения, никакой термин употребляться не может.
Понятия функционируют в мыслительных процессах, практике судебного познания
в том именно содержании, которое установлено законодательством. Если
законодатель установил содержание понятия в определенной совокупности
признаков, то никто не может употреблять это понятие в другой совокупности
признаков, увеличивать или уменьшать их количество. Этим определяется
количественная определенность содержания понятий права.
Возведенное в закон понятие приобретает силу юридического закона. Оно
становиться для субъектов познания, применяющих данное понятие,
единственным и обязательным. Это значит, что в процессе исследования
отдельных, единичных социально – правовых явлений следствие и суд могут
давать оценку этим явлениям только на основании данного, законом
установленного понятия и нельзя воспользоваться каким либо другим понятием.
В естественных и других науках исследователь может не считаться с уже
имеющимся понятием, оно не является для него обязательным, и он вправе
выбирать из имеющихся в науке понятий то понятие или то определение
понятия, которое представляется ему наиболее верным и точным. Или может
предложить свое определение данного понятия, сконструировать его содержание
и на основании такого определения дать оценку изучаемым явлениям и фактам.
Ученый никакими социальными нормами в процессе применения и оперирования
понятиями не ограничен. Авторитет определения конкретного понятия здесь
зависит от авторитета теории включающей это понятие, от авторитета ученого,
предложившего то или иное определение. В области права «авторитетным»
является лишь то понятие, которое установлено или дано законодателем. Все
иные определения данного понятия или термина не имеют юридической силы для
органов, применяющих это понятие.
Так, совершенное деяние может быть квалифицировано как «разбой» только
на основании такого понятия «разбой» (состава преступления разбой), которое
дано в законе. Обойти это понятие, дать оценку содеянному на основании
другого понятия «разбой» предложенного тем или иным исследователем, суд не
может даже в том случае, когда законодательное определение понятия
подвергается критике в теории, рассматривается устаревшим и в науке созрело
более четкое понятие об этом явлении. Правовая теория находиться в
постоянном движении и развитии. Она всегда опережает законодательную
практику, готовит и совершенствует её. И в правовой теории может быть
несколько определений того понятия, которое содержится в законе. Однако
субъекты судебного познания могут пользоваться и применять только то
определение, которое дано понятию в законе.
Законодательное определение не вступает ни в какую конкуренцию с
определениями этого понятия в теории. Оно рассматривается как единственное,
которое только и может применяться в судебной практике. Последняя исходит
всегда из законодательного определения, опирается лишь на него. И только
тогда, когда закон не содержит определения какого либо понятия, основой
оценки фактов права выступает определение, содержащееся в теории.
Так, например, российское законодательство не содержит определение
понятия «побои». Законодатель не раскрывает содержание этого понятия, не
перечисляет признаков, по которым побои отличаются от иного деяния,
повлекшего за собой причинение физической боли. И тогда подобный пробел
восполняется теорией, судебная практика пользуется понятием, которое
вырабатывается и определяется наукой.
С возведением понятий в закон их содержание становиться более жестким,
застывшим, неподвижным. Эта особенность юридических понятий чрезвычайно
важна для права. Стабильность однозначность права обуславливается прежде
всего стабильностью и однозначностью его понятий. Право по своей сущности
нуждается в стабильности своих понятий, в жесткости их содержания.
Текучесть, чрезмерная гибкость юридических понятий, их конъюнктурная
эластичность отрицательно сказываются на праве, разрушают его как
социальное явление. Быстро изменяемые представления о правовых нормах
порождают недоверие к законам. Понятие права резче проводит различие между
предметами действительности. Судебная практика, практика квалификации
преступлений нуждается в таких понятиях, которые позволяют с наибольшей
степенью точности строго отграничивать одно преступление от другого,
например, кражу от грабежа, грабеж от разбоя и т.д. Уголовная
ответственность может и должна наступать только за содеянное. В этом смысл
права, его разумность и справедливость. Обвиняемый не может и не должен
нести правовую ответственность за деяние, которое он не совершал. Но что бы
суд мог в каждом случае точно определить, какое деяние совершено, он должен
пользоваться наиболее четкими, наиболее строгими понятиями, такими, которые
дают возможность строго отделять одно деяние от другого. Функция отличения
здесь выдвигается на первый план.
В этой связи стоит отметить, что в философской и логической литературе
по-разному определяется основная функция понятия. Одни видят основную
функцию понятия в том, что оно выделяя предметы в класс.
Большинство же российских логиков и философов считает, что основной,
главной функцией понятия является функция отражения сущности предмета.
Понятие — категория сущностная, оно должно дать ответ на вопрос о том, что
есть предмет, в чем его сущность.
Представляется, что противопоставлять отмеченные точки зрения будет
.неверным. Понятие наделено всеми названными функциями. Отражая предмет в
его сущности, понятие тем самым отличает предмет от всех других предметов,
выделяет его в определенный класс (множество). Отражение сущности и
выделение (отличение) предметов в некоторое множество — это не различные, а
совпадающие функции понятия. По существу это единая функция понятия как
логической формы, формы отражения предметов. Оказать, что понятие только
отличает предметы либо только выделяет их в особое множество и не отражает
сущности этих предметов — будет неверно. Предметы отличаются Друг от друга
прежде всего своими сущностями. Сущность и есть то, чем отличается одни
предмет от другого, одна вещь от другой. Именно сущность является основой
выделения предметов в обособленный класс. Но когда в учении о понятии
подчеркивается лишь то, что оно отражает сущность, дает нам знание сущности
и упускается из виду, что понятие выделяет предметы, служит, основанием
отличения их от других предметов, то такой подход к понятию оказывается
односторонним и необходимо искажает действительную сущность понятия.
Поэтому правильно когда акцентируете внимание на том, что понятие — это
логическая форма обобщения и выделения предметов в класс. Такая трактовка
понятия содержит более четкие критерии того, какую логическую форму можно
включить в класс «понятие», а какого характера знание (например, описание)
не может быть отнесено к множеству «понятие».
Понятия права, такие, как «кража», «грабеж», «разбой», «хулиганство» и
т. д., дают ответ на вопрос о том, что такое кража, грабеж, разбой и т. д.
как социально-правовые явления, раскрывают сущность этих явлений. И чем
точнее и глубже отражена в каждом из этих понятий сущность соответствующего
явления, тем более строгим является то или иное понятие, тем лучше
отграничивает оно соответствующее явление от всех других явлений права.
Из того, что юридические понятия характеризуются большей
консервативностью и стабильностью, не следует вывод, будто понятия права не
подчинены принципу изменения и развития. Общая диалектическая
закономерность развития присуща и понятиям права. Их нельзя рассматривать
как раз и навсегда установленные, застывшие. Но принцип развития
реализуется здесь специфично. В сфере права нет той сплошной текучести в
изменении понятий, какую можно наблюдать в других областях науки. Прежде
всего необходимо отметить ту особенность, что понятия, приобретшие правовую
форму, будучи возведенными в закон, остаются неподвижными, застывшими до
тех пор, пока действует данный закон. Их содержание не претерпевает и не
может претерпеть никаких изменений. Оно стабильно. Таким образом, во
временных пределах действия закона (нормы права) юридические понятия не
изменяются, они неподвижны, являются застывшими.
Понятия изменяются лишь вместе с изменением закона. С принятием нового
и отменой ранее действующего закона могут изменяться и понятия, выражающие
этот закон. Характерным в этом отношении может быть понятие «спекуляция».
Оно изменялось неоднократно, и развитие этого понятия шло от одного закона
к другому. Так, декрет от 15 ноября 1917 г. «О борьбе со спекуляцией», хотя
и вводил понятие «спекуляция», еще «не сформулировал точного состава
преступления спекуляции». Декрет СНК, «О спекуляции», изданный 22 июля 1918
г., определял спекуляцию как сбыт, скупку или хранение с целью сбыта в виде
промысла хлеба и других монополизированных продуктов питания, скупку и сбыт
золота и иных валютных ценностей, а также сбыт, скупку или хранение с целью
сбыта в виде промысла прочих нормированных предметов массового потребления
по ценам выше твердых. 15 июля 1921 г. был издан декрет «Об ответственности
за нарушение декретов о натуральных налогах и об обмене», который по-новому
сформулировал понятие спекуляции. В новых социально-экономических условиях
спекуляцией признавались лишь наиболее хищнические приемы частной торговли
— искусственное повышение цен на товары, осуществляемое частными торговцами
с целью безудержной наживы. Постановление ЦИК и СНК СССР от 22 августа 1932
года «О борьбе со спекуляцией», а затем и изменения, внесенные в уголовный
кодекс РСФСР 1926 г., уже по-иному определяют данное понятие, — под
спекуляцией уже понимается «скупка и перепродажа частными лицами в целях
наживы (спекуляция) продуктов сельского хозяйства и предметов массового
потребления»^. В действующем уголовном кодексе это понятие отсутствует.
Особенностью юридических понятий является также и то, что в их
содержание вносит изменения лишь законодатель. Лишь ему принадлежит право
заменить «устаревшее» понятие другим, новым понятием, более четко
отражающим существующие общественные отношения. Органы, применяющие эти
понятия, таким правом не наделены, субъекты познания . (следствие и суд)
пользуются готовыми, законодателем выработанными понятиями.
Отмеченные внелогические особенности существенны для понятий права. Мы
не беремся утверждать, что выделили все специфические черты этих понятий,
но и те, которые здесь названы, уже позволяют заключить, что правовые
понятия составляют своеобразную область научных понятий и поэтому в
практике их применения необходимо исходить из требований не только логики,
но и права.
Проблема логической структуры содержания понятий права, выявление у них
специфических особенностей находится на стыке логики и права. В этом
трудность и сложность данной проблемы, но исследование ее имеет важное
значение для правовой науки. Обусловлено это, в частности, и тем, что
судебная практика, быть может, как никакая иная человеческая деятельность,
находится в непосредственной связи с понятиями, зависит от них. Каждый акт
применения нормы права по сути является приложением к конкретному случаю
общего понятия. Познать отдельное социально-правовое явление, дать ему
юридическую оценку — значит подвести данное явление под соответствующее
понятие права. Так, квалифицируя содеянное, например, как кражу, следствие
и суд тем самым включают его в объем понятия «кража». Роль абстракции как
основы практической деятельности в сфере права поэтому особенно велика. Это
и обусловливает то обстоятельство, что основная масса юридических понятий
определена в законе или теории и судебная практика пользуется в основном
дефинициями. Но повышенная значимость понятий и их определений для судебной
практики с необходимостью порождает потребность логического их анализа.
1. Понятия права—это научные понятия. Процесс их формирования и
развития подчинен общелогическим закономерностям. Структура содержания
юридических
понятий в принципе такая же, как и структура содержания любых иных
понятий. Но понятия права наделены некоторыми специфическими чертами,
которые позволяют выделить их в особую область научных понятий.
Специфическое юридических понятий обнаруживается уже в терминах. Так,
теорию уголовного права и судебную практику в некоторых случаях не
удовлетворяет общелогический термин «содержание понятия», и наукой введен
для обозначения логического содержания некоторых понятий термин «состав
преступления». Последний «работает» в процессе расследования и рассмотрения
уголовных дел лучше, чем общелогический термин «содержание понятия».
2. «Состав преступления» — это не только иное наименование основного
содержания некоторых понятий уголовного права, но и несколько иного
характера логическая конструкция, в которой следует различать два уровня
структур — уровень признаков и уровень элементов.
3. Специфическое в структуре состава проявляется и в том, что родовые
признаки «общественная опасность» и «противоправность» деяния не входят в
структуру состава преступления в качестве отдельных, самостоятельных
признаков, конъюнктивно соединенных с признаками видового отличия, а
являются имплицитными его признаками. Эта структурная особенность состава
преступления обусловлена тем, что среди родовых признаков один
(«общественная опасность») является субстанциальным, а другой
(«противоправность») — несубстанциальным.
4. Особенность юридических понятий состоит также в том что им присущи
некоторые внелогические черты, учет которых дает возможность лучше понять
природу этих понятий.
Список использованной литературы.

1. Кириллов В.И. Старченко А.А. Логика М., Юристъ, 1998
2. Солодухин О.А. Логика для юристов М., экспертное бюро М, 1998
3. Андреев И.Д. Проблемы логики и методологии познания М., Наука, 1972
4. Алексеев С.С. Философия права М., Норма, 1999
5. Жеребкин В.Е. Логический анализ понятий права, Киев, Вища школа,
1976
6. Кистяковский Б.А. Философия и социология права, Спб., РХГИ, 1998
7. Кнапп В. Герлох А. Логика в правовом сознании М., Прогресс, 1987